Анна направилась к одной из двух лестниц. Матильда старалась не отставать. Они спускались, вентиляция шумела все сильнее. Матильда подумала, что так могла бы выглядеть братская могила.
На втором подземном уровне Анна свернула в правый коридор, где в стенах хранились сотни урн с прахом, а пол напоминал черно-белую шахматную доску. Шли они долго, и Матильде казалось, что она наблюдает за происходящим со стороны, замечая то одну, то другую деталь: букет свежих цветов в фольге у подножия одного из захоронений, необычная деталь украшения погребальной плиты… Выполненный по трафарету портрет темнокожей женщины – ее кудрявые волосы словно выступали на поверхность из мраморной глубины… Эпитафия гласила: «ТЫ ВСЕГДА БЫЛА. ТЫ ПРЕБУДЕШЬ ВЕЧНО». Чуть дальше – фотография сероглазой девочки на совсем простой гипсовой плите. Наверху кто-то написал фломастером: «ОНА НЕ УМЕРЛА, НО СПИТ. СВЯТОЙ ЛУКА».
– Здесь, – сказала Анна.
Коридор завершался отсеком пошире.
– Домкрат, – приказала она.
Матильда открыла сумку, которую несла на плече, и достала инструмент. Точным движением Анна вставила домкрат между мрамором и стеной, изо всех сил нажала на рычаг: на поверхности появилась трещина. Она нажала еще раз, и плита, расколовшись на две части, рухнула на пол.
Сложив домкрат, Анна начала колотить им по штукатурке внутри ниши. Белая пыль оседала на ее черных волосах. Анна била ожесточенно, не заботясь о грохоте, который гулким эхом разносился по галерее.
Матильда почти не дышала. Ей казалось, что шум слышен даже на площади Гамбетты. Сколько времени пройдет, прежде чем спохватятся охранники?
Внезапно наступила тишина. Анна нырнула внутрь ниши и принялась выбрасывать наружу обломки, подняв тучу пыли.
Неожиданно сзади что-то звякнуло.
Женщины обернулись.
У их ног, среди кусков выломанной штукатурки, лежал ключ.
– Возьми. Так получится быстрее.
Человек со стрижкой ежиком стоял на пороге галереи, отражаясь от шахматного пола, как от воды.
Он спросил, поднимая помповое ружье:
– Где они?
Мятый плащ-хламида не мог скрыть исходившей от него силы. Лицо, освещенное лампой, было угрожающе жестоким.
– Где груз?
Матильде стало плохо: к горлу подступила тошнота, ноги подкашивались, по кишкам растекалась боль. Ей пришлось схватиться за нишу, чтобы не упасть. Игры закончились, это вам не спортивная стрельба и не триатлон с их стерильным риском. Они просто умрут, и ничего больше.
Чужак сделал еще один шаг вперед и отработанным движением зарядил оружие.
– Черт возьми, отвечай: где наркотики?