Такого холодного любопытства в глазах Тедди видеть еще не приходилось. Испытующий, проницательный и убийственно вежливый взгляд. Взгляд водевильного актера, который с абсолютно серьезным лицом делает вид, будто он знать не знает, откуда последует убойная реплика.
Коули – это Стэн, а он – Олли[17]. Такой шут гороховый со спущенными подтяжками и колом стоящими штанинами, до которого соль анекдота доходит в последнюю очередь.
– Пристав? – Главврач сделал еще шажок к нему, как человек, подкрадывающийся к сидящей бабочке.
Если он начнет протестовать или требовать ответа, где же все-таки Чак, или станет доказывать с пеной у рта, что Чак действительно существует, это будет вода на их мельницу.
Глаза Коули смеялись.
– Сумасшедшие отрицают, что они сумасшедшие, – сказал Тедди.
Еще шажок.
– Простите?
– Боб отрицает, что он сумасшедший.
Коули скрестил руки на груди.
– Следовательно, Боб сумасшедший, – закончил Тедди.
Коули откачнулся на пятках, на губах появилась улыбка.
Тедди улыбнулся в ответ.
Так они стояли друг против друга какое-то время, и лишь ночной бриз шуршал кронами деревьев.
– Знаете, – начал главврач, опустив голову и ковыряя носком траву. – Мне удалось здесь кое-что создать. Но такие вещи редко когда сразу оцениваются по заслугам. Все хотят скорых результатов. Мы устаем от страхов, мы устаем от депрессии, мы устаем от избытка чувств, мы устаем от усталости. Мы хотим вернуться в прошлое, которого уже не помним, и, парадокс, отчаянно подгоняем будущее. Терпение и воздержанность – первые жертвы прогресса. Ничего нового. Так было всегда. – Он поднял голову. – У меня много влиятельных друзей и не меньше влиятельных врагов. Тех, кто мечтает отнять у меня мое детище. Но без борьбы я его не отдам, понятно?
– Все понятно, доктор.
– Вот и хорошо. – Коули разъял скрещенные руки. – А что до вашего напарника…
– Какого напарника? – удивился Тедди.
Трей Вашингтон лежал на кровати и читал старый номер журнала «Лайф», когда Тедди пришел в общежитие.
Тедди бросил взгляд на койку Чака. Она была заправлена, а простыни и одеяло в струнку натянуты, и не догадаешься, что еще недавно в ней кто-то спал.
Его пиджак, брюки, рубашка и галстук, вернувшиеся из прачечной в полиэтиленовом пакете, висели в стенном шкафу. Он снял с себя униформу санитара и стал надевать свою одежду под шорох переворачиваемых страниц глянцевого журнала.
– Как дела, пристав?
– Нормально.
– Это хорошо.
Он заметил, что Трей избегает встречаться с ним взглядом, уткнулся в журнал, чисто механически листая страницы.
Тедди переложил во внутренний карман пиджака учетный листок Лэддиса вместе с блокнотом, потом сел на койку Чака, прямо напротив Трея, завязал галстук, шнурки и молча застыл.