Тедди поглядел на собственные руки, обвившие чужие шеи и болтавшиеся как плети у него на груди. Выглядело это смешно. А на больших пальцах – оптическая иллюзия? – явственно виднелись… Что за хрень? Ему захотелось соскрести с кожи это «что-то», но Коули уже открыл дверь, и Тедди в последний раз взглянул на…
Черные пятна.
Обувная вакса, подумал он, переступая с чужой помощью порог темной комнаты.
Каким образом черная вакса попала на большие пальцы?
Такие кошмары ему еще не снились.
Сначала он оказался на улицах Халла, по которым ходил бессчетно в далеком уже детстве и юности. Вот он миновал старую школу. Вот прошел мимо универсама, где покупал жвачку и крем-соду. Вот частные дома – Дикерсоны, Пакаски, Мерреи, Бойды, Верноны… А внутри никого. И снаружи никого. Городок обезлюдел. Мертвая тишина. Даже океана не слышно, а в Халле, в любом месте, ты всегда слышал океан.
Это было страшно – город без жителей. Присев на волнолом, тянувшийся параллельно Океанскому проспекту, он обшаривал взглядом пустынный пляж и ждал, но никто так и не появился. Он понял: все умерли, давно на том свете. И сам он – призрак, вернувшийся в этот город-призрак. Нет города. И его здесь нет. Как нет самого понятия «здесь».
А потом он очутился в огромном мраморном зале, где было полно народу, а еще больничные каталки и красные мешочки для переливания крови, и сразу как-то стало лучше. Где бы он сейчас ни находился, он был не один. Мимо него прошли дети – два мальчика и девочка, все трое в больничных халатиках. Испуганная девочка, вцепившись в своих братьев, сказала:
– Она здесь, она нас найдет!
К нему наклонился Эндрю Лэддис и дал ему прикурить со словами:
– Дружище, ты на меня не в обиде?
Это был мрачный образец человеческой расы – перекрученное тело, вытянутая голова с выпирающим подбородком, которому следовало бы быть вдвое короче, неровные зубы, отдельные пучки белесых волос на розоватом, покрытом коростой черепе, – но Тедди все равно ему обрадовался. Это был единственный знакомый ему человек в зале.
– У меня припасена бутылочка. – Лэддис подмигнул ему. – На тот случай, если ты захочешь кутнуть. – Он похлопал Тедди по спине, после чего превратился в Чака, что было в порядке вещей.
– Нам надо идти, – сказал Чак. – Часы тикают, дружище.
На что Тедди сказал:
– Мой родной город вымер. Ни одной живой души.
И тут же сорвался с места, так как через бальный зал с криком неслась Рейчел Соландо, вооруженная тесаком. Пока Тедди бежал, она успела зарубить троих детей: тесак взмывал и падал, взмывал и падал, он же встал как вкопанный, завороженный этой картиной, понимая, что сделать ничего нельзя, дети погибли.