Ускорив шаги, она выбралась, дрожа, на улицу и, остановив первый кеб, велела ехать в Блумсбери.
В эту ночь она так и не решилась погасить лампу, горящую возле ее кровати.
Утренняя почта доставила Эшеру конверт без обратного адреса, содержащий чистый лист бумаги, в который была завернута квитанция гардероба Британского музея. Эшер закончил конспектировать свои вчерашние изыскания, список жертв Лотты Харшоу, замеры следов и отпечатков, взятые на Хаф-Мун-стрит, после чего упаковал конспекты в коричневую сумку, которую затем сдал в гардероб музея. После получасового изучения в большом купольном зале придворных хроник краткого правления королевы Мэри он вынул из кармана конверт, адресованный мисс Присцилле Мерридью, вложил в него свою собственную квитанцию, заклеил и прилепил марку. Уходя, он получил в гардеробе по присланной утром квитанции точно такую же коричневую сумку. Отправив по дороге свое послание Лидии, он вернулся домой, где из полученной сумки извлек сложенные в несколько раз листы бумаги, исписанные размашистым почерком жены.
Даже предварительный список лондонских домов, не менявших владельца (путем продажи или наследования), за последнюю сотню лет был пугающе длинным. Наверное, Государственный архив привел бы дюжину причин, почему некоторые виды собственности не были упомянуты вообще, но Эшер был благодарен ему хотя бы за то, что Хаф-Мун-стрит, 10, был в списке. «Это ведь только начало, – подумал он. – Это лишь предварительный список…»
Название бросилось в глаза.
Эрнчестер-хаус.
Какой-то момент Эшер пытался сообразить, почему это имя ему так знакомо, затем вспомнил. Карлотта Эрнчестер – так именовалась Лотта на старых счетах от портного.
Когда Эшер прибыл на Чансери-лейн в Государственный архив, Лидии там не было – условие, обговоренное заранее. Днем вампиров можно было не бояться, но убийца (хоть это и не нравилось Эшеру), скорее всего, был человеком, то есть мог одинаково успешно действовать и днем и ночью.
Эшер устроился за столом в самом укромном уголке и послал запрос через клерка, сознавая, что, возможно, еще кто-либо в этом длинном зале точно так же изучает старые записи, выискивая упоминания о непроданных домах и необнаруженных трупах. Вон тот мужчина с седеющими бакенбардами – достаточно рослый и крепкий, чтобы сорвать ставни с окон Эдварда Хаммерсмита. Праздно откинувшись на спинку стула, Эшер рассеянно скользнул взглядом по ботинкам незнакомца, сверкающим армейским глянцем. Нет, ступня у него явно была гораздо шире следа, замеренного Эшером.
«Высокий и физически сильный человек…» – размышлял Джеймс, праздно глядя в высокое окно, за которым виднелись причудливые готические крыши. Человек, способный выследить вампира? Даже такого неуклюжего и необученного птенца, как Забияка Джо Дэвис? Или Забияка Джо, оглушенный иным бытием и напуганный смертью Кальвара, был поражен обыкновенной манией преследования? Бог его знает… Уж если Исидро то и дело нервно оглядывается, то сколько же осталось жить Дэвису, тем более теперь, без помощи Кальвара?