Она крикнула. Я никогда больше не слышал ничего подобного – так могла кричать только Бенедикта, – в нем было так много искренней радости жизни и задорного веселья. Таким звонким мог быть только ее голос – только он, неискаженный эхом, мог долететь сквозь теснины до окна моего узилища. Звук ее голоса так глубоко тронул мою душу, что я не выдержал и разрыдался, слезы окропили венок из прекрасных диких цветов и мои руки, сжимавшие его.
IX
Будучи монахом-францисканцем, я не мог владеть тем, что мне дорого, и не мог оставить у себя драгоценный дар, что преподнесла мне Бенедикта. Я возложил ее цветы у ног святого Франциска, изображенного на фреске на одной из стен монастырского храма.
Я узнал название тех цветов: из-за их оттенка и потому, что они прекраснее всех иных, их называют эдельвейсами – «благородно белыми». Они очень редки в этой горной стране и встречаются только очень высоко в горах, чаще всего на недоступных вершинах, по краям страшных пропастей в сотни метров глубиной – там, где любой неверный шаг отважившегося собирать их может стать последним.
Эти прекрасные цветы – настоящая дьявольская напасть горной страны: много страшных смертей у них счету. Здешняя братия рассказывала мне, что не бывает года, когда бы не погиб какой-нибудь пастух, или охотник, или просто дерзкий юноша, соблазнившийся редкой красотой этих цветов и попытавшийся собрать букет для своей любимой.
Господи! Будь милостив к ним и упокой их души!
X
Я, должно быть, побледнел, когда во время ужина один из братьев сказал, что на стене храма, рядом с изображением святого Франциска, он обнаружил венок из эдельвейсов редкостной красоты. Еще он сказал, что сорваны они не иначе как на склоне огромного утеса, что нависает на высоте тысячи футов над Мертвым Озером, – все знают, что только там растут такие цветы. В трапезной часто возникали разговоры о Мертвом Озере, и монахи часто рассказывали о нем страшные истории: о том, насколько сумрачны и глубоки его воды, и о том, сколь уродливые существа населяют берега и глубины его.
Посему эдельвейсы Бенедикты вызвали среди монахов много толков и пересудов – всем им было хорошо известно, что лишь самые отчаянные из охотников отваживаются посещать берега таинственного озера. О Бенедикта, нежное дитя, превзошедшее храбростью многих! Она блуждала там совершенно одна, в страшной дикой местности, она преодолела чудовищную отвесную стену, чтобы добраться до того места, где растут цветы, которые она собрала в благодарность мне. Я не сомневался, что это сам Господь Бог хранил ее от опасностей для того, чтобы я, ничтожный слуга Его, смог углядеть в том верный знак, что должен трудиться не щадя живота своего и спасти ее грешную душу для вечного блаженства.