Немедленно послали за врачом – за ним побежал мальчик. Тот прибыл минут через двадцать. Позднее он вспоминал – помнил отчетливо, – все рыдающее семейство (отец, мать, обе сестры) находилось в смежной со спальней сына комнате. Дверь последней была закрыта. Никакого иного входа в спальню не было, и попасть в нее можно было только через упомянутую дверь. Как только доктор вошел, отец покойного отворил ее. Первое, что увидел врач, – горка одежды на полу. Затем он перевел взгляд на кровать. Под покрывалом угадывались очертания тела; еще отчетливее проступало лицо – как всегда у мертвецов: линии лба, надбровных дуг, провалившихся глазниц, затвердевшего и заострившегося носа, подбородка… Доктор подошел и приподнял ткань. Под ней ничего не было. Он сорвал покрывало полностью… Ничего. Пустота.
Следом за врачом в комнату вошла и вся семья.
Увиденное, мягко говоря, совершенно ошеломило их, в немом изумлении они смотрели друг на друга, их взгляды перебегали с лица доктора на кровать и снова на доктора. Они даже перестали плакать. Через мгновение врачебная помощь понадобилась уже всем трем дамам.
Состояние отца семейства было едва ли лучше: он замер в ступоре, устремив пустой взгляд в пространство, что-то бормоча…
Приведя женщин в чувство, врач подошел к единственному окну. Оно выходило в сад и было заперто: верхняя часть рамы изнутри крепилась болтом к нижней.
Расследование ничего не дало – никаких улик, примет, следов… зацепиться было не за что. Разбиралась полиция, врач провел собственное расследования, пытались и другие. Но тщетно.
Джордж Рид умер, а затем исчез. Вот и все, что известно по сей день.
Первый день сражения у Стоун-ривер[5] отгремел, завершившись для армии федералов фиаско. За исключением позиций на крайнем левом фланге, которые удалось сохранить, противник потеснил их повсюду. Потрепанные и разрозненные цепи залегли за железнодорожной насыпью. Только здесь они смогли прийти в себя и организовать оборону: укрывшись за полотном, как за бруствером, последние несколько часов отражали атаки противника. Отступать было некуда – позади открытое пространство, лишь кое-где утыканное валунами, а между ними мертвые тела солдат армии северян. Но их хотя бы пытались убрать. Перед насыпью тел было куда больше: вперемешку здесь лежали федералы и конфедераты. Их не трогали.
Среди мертвецов, что оказались за нашими спинами, лежал сержант федеральной армии – пуля попала ему в лоб, прямо в середину. Один из наших хирургов, скорее всего из праздного любопытства, а может быть, для того чтобы развлечься самому и позабавить офицеров (чем-то надо было разрядить гнетущую атмосферу в моменты затишья), взял зонд и покопался в голове убитого.