– Вы не первые в этих местах, – бесстрастно произнес он.
Никто не возражал: сам факт появления этого человека подтверждал его правоту – он был не из нашего отряда и, должно быть, находился где-то поблизости, когда мы разбивали свой лагерь. Несомненно и то, что его компаньоны где-то рядом: в этих местах в одиночку не путешествуют – одному здесь не выжить. За ту неделю, что мы провели в этих местах, единственными живыми существами, кроме нас и наших лошадей, были только гремучие змеи да рогатые лягушки. В пустынях Аризоны, довольствуясь обществом одних лишь этих тварей, долго не протянешь: нужно иметь припасы, оружие, упряжь, всевозможный багаж – «амуницию», одним словом. А это предполагает компаньонов. И постольку, даже глядя на нас самих, нетрудно было догадаться, что за народ могли быть его товарищи. Многим из отряда слова незнакомца показались бесцеремонными, а тон – вызывающим, потому кое-кто из наших «джентльменов удачи» вскочил на ноги и потянулся за оружием. Данная предосторожность, если учесть время и место, вовсе не была излишней. Впрочем, чужак не обратил внимания на угрожающие жесты моих товарищей и вновь заговорил с той же бесцветной монотонной интонацией в голосе:
– Тридцать лет назад Рамон Галлегос, Уильям Шоу, Джордж У. Кент и Бэрри Дэвис, все из Тусона, перевалили горы Санта-Каталины и двинулись прямо на запад – прямо, насколько позволял ландшафт местности. По пути мыли золото, но думали, если нам не повезет в этом деле, добраться до реки Хила в районе Биг-Бенда, где, как мы знали, находился поселок. У нас было хорошее снаряжение, но не было проводника – только Рамон Галлегос, Уильям Шоу, Джордж У. Кент и Бэрри Дэвис…
Незнакомец повторил имена медленно и отчетливо, словно хотел навсегда запечатлеть их в памяти слушателей. Каждый из нас внимательно разглядывал неизвестного, однако напряжение относительно его приятелей, таящихся где-то за черной стеной обступившей нас тьмы, постепенно ослабло: в поведении самозваного историка ничто не указывало на враждебность. Он совершенно не походил на врага, а скорее на безобидного лунатика. Не новички в этих краях, мы знали, что уединенная жизнь обитателей здешних равнин способствовала некоторым изменениям в их психике, доводя некоторых даже до умопомешательства. Человек подобен дереву: в лесу, в окружении себе подобных, оно тянется ввысь и вырастает, сообразно собственным индивидуальным и родовым свойствам, красивым, стройным и… похожим на своих собратьев; в одиночестве же оно открыто всем стихиям, которые ломают и корежат его. Эти мысли владели моим сознанием, когда я разглядывал незнакомца из-под полей надвинутой на лоб шляпы. «Этот парень ненормальный, – думал я, – это точно. Но что он делает здесь, в самом сердце пустыни?»