Листая страницы сербской истории… (Авторов) - страница 196
Т. Л. Лукьянова
Лиза Попова
Таланты и профессионализм русских артистов позволяли им не только успешно участвовать в сербской опере, но и знакомить поклонников этого вида искусства с оперной классикой России: «Евгением Онегиным», «Пиковой дамой», «Царской невестой», «Борисом Годуновым» и многими другими замечательными творениями. Самый решающий вклад в оперу внесли сами солисты, среди которых были такие, какими могла гордиться любая сцена. Станислав Винавер, который в первое десятилетие обновлённой оперы был единственным настоящим её критиком, написал даже после «Миньоны» возвышенную «молитву» Лизе Поповой: «Дивная, трепетная г-жа Попова!.. Какое счастье, что она с нами… Пусть больше и чаще поёт, а мы ей будем молиться как потерпевшие кораблекрушение моряки, моряки в море грубости – ей, звезде моря, вместилищу милосердия и спасения»[274].
По сути дела, русские, как подчёркивают сами сербы, так или иначе «содействовали росту художественного уровня белградской оперы, даже созданию некоторых белградских оперных традиций, и, что весьма важно, воспитанию отечественных певцов… заменивших впоследствии своих русских коллег, учителей»[275].
Из певиц, на которых во многом держалась белградская опера, назову еще несколько имён.
Неонила Волевач
Неонила Григорьевна Волевач, солистка Мариинки. С 1920 г. она жила в Королевстве, с 1921 г. по 1931 г. – примадонна оперной труппы в Белграде. О ней в 1921 г. в белградской «Трибуне» писали: «В среду 1 июня первый раз на нашей сцене она пела “Джильду”. Этот день стал небольшой, но датой в развитии нашей Оперы. Случилось чудо. После первых нот публика разинула рот от удивления, а потом, взволнованная неожиданным действием чарующей арии, затаив дыхание, слушала, чтобы потом дать волю своим чувствам и разразиться аплодисментами»[276].
София Драусаль
София Рудольфовна Драусаль, колоратурное сопрано. Обладательница самой маленькой ножки (размер 31) бежала вместе с мужем, русским офицером, из Александровска под артиллерийским огнём. Эмиграция для неё началась в волшебном Дубровнике. После первого же концерта она была замечена и привлечена в труппу белградского Народного театра.
Хвалебного отзыва удостоились её «прекрасная Розина, замечательная Микаэла, Пастушка (Пиковая дама)»[277]. Её запомнил Нови-Сад, где певица на целых десять лет посвящает себя педагогической деятельности. В конце 1930-х гг. Драусаль вернулась в Белград, и с 1948 г. по 1952 г. её голосом могли наслаждаться слушатели «Радио-Белграда». Она закончила выступления в 1946 г. партией изумительной Джильды, с которой и дебютировала на белградской оперной сцене.