Так, в частности, в Болгарии, как сообщали советским дипломатам их болгарские конфиденты, после начала советско-югославского конфликта усилилось сопротивление оппозиционных кругов мероприятиям коммунистов. К примеру, 9 ноября 1948 г. министр транспорта Тончев жаловался советнику советского посольства Г. Шнюкову на то, что кулацкие элементы в БЗНС начинают поднимать голову, «выступают с одобрением действий Тито и его клики, превратили Тито в своё знамя борьбы с ОФ[316]…»[317]. Сообщалось также о схожих симпатиях к Тито со стороны лидеров «Звена»[318]. Посол СССР в Болгарии Левычкин отмечал в своих донесениях, что «резолюция окрылила реакционные националистические силы в Болгарии, которые стали оценивать Тито как своего человека, связанного с англо-американскими кругами, а события в Югославии как начало раздора в болгаро-югославских отношениях, отход Югославии от СССР и стран народной демократии, как брешь в семье славянских народов и как преддверие крушения нынешнего политического режима и торжества реакции в Болгарии». Но болгарская компартия, сообщалось в справке, провела соответствующие контрмероприятия, в результате которых «болгарский народ осудил единодушно антисоветскую политику клики Тито и подтвердил свою любовь к Советскому Союзу»[319].
Болгарская компартия была наиболее послушной Кремлю, и, возможно, теперь после «ухода» Югославии её руководство, рассчитывало занять лидирующее положение в балканской иерархии. Для этого оно готово было пойти на выполнение самых грязных поручений Сталина, «найти» в своих рядах настоящего «титоиста» и предать его казни, предварительно подвергнув длительной и позорной процедуре лишения всех постов и званий в назидание другим потенциальным сторонникам Тито как в Болгарии, так и в других странах «народной демократии». Такой фигурой стал Т. Костов, компромат на которого поступил в Москву уже в октябре 1948 г. В анонимном послании болгарский партийный деятель назывался хитрым сектантом, проводилось сравнение, как это называл аноним, «группы Костова, Цанкова, Червенкова и Югова» в Болгарии с «Тито – Ранкович и компания» в Югославии. Компромат такого рода поступал в Москву из всех «братских» столиц. Конфликт с Югославией давал возможность Кремлю заняться перетасовкой местной партийной верхушки в соответствии со своими представлениями о преданности советской линии, а руководству компартий – использовать ситуацию зачастую для сведения личных счётов. В случае с Болгарией это, возможно, было связано с борьбой за наследство тяжело больного Г. Димитрова.