. Но А. Козырев не понял, почему депутаты развеселились. Министр иностранных дел великой России не утруждал себя сведениями о регионе, о событиях, которые там происходили, был поверхностен в своих познаниях, путал географические названия, например, Славонию и Словению, даты, имена. Второй аргумент был ещё более интересным. «Россия, как и весь мир, не могла терпеть, когда Югославская армия обстреливала Дубровник, памятник мировой культуры, город-музей, всемирно известный город в Боснии и Герцеговине». В зале снова раздался смех
[347]. Но министр и в этот раз не понимал, почему его слова вызывают смех. Чувствовалось, что он раздражён тем, что вынужден объяснять свою позицию, искать аргументы, вообще отвлекаться на Балканы в тот момент, когда он уже осуществляет план вхождения России в великую семью западных стран.
Верховный Совет собрался 26 июня 1992 г. и заслушал невнятные объяснения министра по поводу его позиции в югославском вопросе. Депутаты проявили хорошее знание истории, ситуации на Балканах, понимание серьёзности момента, высказали много упрёков в адрес министра. В выступлениях депутатов постоянно звучала ответственность за происходящие на Балканах события. Как сказал один из выступавших, «это наша история, от неё никуда не уйдешь. И виноватый брат братом остаётся всегда, и то, что виноватого брата мы бросаем сейчас в беде, чего не было никогда в истории России и Сербии, это очень плохо. Не будет нас с вами, не будет Козырева, не будет Ельцина, а вот это пятно на России, к сожалению, останется»[348]. Депутаты выказывали недоверие министру, требовали от МИДа проводить внешнюю политику в интересах русского народа, предлагали незамедлительно ввести мораторий на осуществление санкций Россией. В проекте постановления так и стояло: «Рассмотреть возможность моратория на санкции против Югославии или их осуждения с тем, чтобы использовать эту возможность в целях активизации мирного урегулирования». И хотя депутаты проголосовали за эту формулировку, в окончательном варианте она была заменена на более осторожное требование «изучить возможность постановки в Совете Безопасности ООН вопроса о сокращении объёма санкций в отношении Союзной Республики Югославии»[349]. В Постановлении рекомендовалось МИД придерживаться сбалансированного подхода ко всем сторонам конфликта.
МИД усмотрел в постановлении ни много ни мало противопоставление воле международного сообщества и прямое нарушение Устава ООН. С этого времени МИД рассматривал все действия Верховного Совета как противовес официальной политике, как попытку внести неправомерные коррективы во внешнеполитический курс страны. С этого времени наметилось противостояние парламента и МИДа по югославскому вопросу, временами перераставшее в острую политическую борьбу.