– Вот что вы хотите получить от меня, если не доверяете даже в такой мелочи?! Какой вред могут принести несколько фотографий в моих руках?!
– Мы доверяем вам, Юля, – медовым голосом заметил священник. – Только вот хотелось бы, чтобы вы больше доверяли нам. Я же вижу – вы что-то недоговариваете.
Я опустила ресницы.
Ага, так я тебе и доверилась. И про вампиров рассказала. И про оборотней! Щаззз! Доверяла кобыла волку, получила проблемы на холку. Но что-то сказать надо было.
– Ладно, – решилась я. – Никого я не видела выходящими из этого дома. Просто стала приглядываться. И мне показалось, что тут такая же чернота, как и те кляксы. Я вам про них рассказывала. Но сама я идти не рискнула. Так что я вас и правда немного обманула. А вот когда тут и что было – я не знаю.
Отец Павел посверлил меня несколько минут грозным взглядом, но потом успокоился.
– Юля, мы вам верим. Но в следующий раз не лгите, ладно? Мне достаточно просто вашего слова о плохом предчувствии или ощущениях… вы меня поняли?
Я кивнула. И вопросительно поглядела на Рокина.
– У меня все в машине.
– Ну так пойдемте туда! – рявкнула я.
Откровенно говоря, здесь мне оставаться не хотелось. Почему?
Потому что.
Даже спустя несколько дней мне было тошно в этой квартире. И вспоминалась ловушка, в которую я так неосторожно попалась. Поневоле мороз по коже побежит.
Я ухватила Рокина под руку и потащила к двери.
– Пойдемте, а? Я тут сделать уже ничего не могу. А фото нам могут и помочь.
– Чем?
– Не знаю. А вдруг…
Во дворе Константин Сергеевич достал из машины небольшой кожаный кейс, извлек из него несколько фотографий и протянул мне. Я машинально перелистнула их. Но по-настоящему мое внимание привлек один рисунок, сделанный вручную. На кальке схематически был выполнен круг. И треугольник. А еще мастер перенес туда порезы с тела Наташки.
Это были линии. Не прямые, нет. Какие-то округлые, извилистые.
Такие же неприятные. Недобрые. То ли змеи, то ли рога, то ли что-то еще… Они так же скрещивались, ползли – и у меня по спине бежали мурашки. Вот что хотите делайте со мной, но человек, нарисовавший этот круг, – ненормален! Настолько его злость, его ненависть отражается даже на листе бумаги.
Или – не его злость?
А чья тогда?
Меня даже мороз пробрал по коже.
– Что-то не так, Юля?
Отец Павел.
Я бы сказала, что не так, но тут затрезвонил телефон в моей сумке. Я бросила взгляд на номер. Константин?
Что случилось?
Этот вопрос я и задала, едва успев нажать на кнопку.
В ответ раздался отчаянный вопль:
– Юля?! Юля, Настя пропала!!!
– Что?!
На мой вопль обернулись все, включая бабушек на лавках и кошек на деревьях.