Сергей запрыгнул на заднее сиденье такси. Попытался снова набрать Владимира Геннадьевича. Бесполезно.
По крыше машины забарабанил дождь.
Оставить клиенту сигилы, объяснить механизмы защиты и убираться прочь.
Сергей бронировал билеты на поезд, когда такси остановилось у ворот. Он, сутулясь, подошел к будке вахтера.
– К Владимиру Геннадьевичу.
Седой охранник оторвался от телевизора и кивнул.
– Стасян говорил, что ты следом за ним приедешь.
Сергей быстрым шагом пересек двор, позвонил в домофон, и после нескольких гудков дверь открыли.
В коридоре теперь пахло не лимоном, а зимой.
Под ногами хрустел снег, а в лифтовой шахте выла вьюга, и Сергей пошел по лестнице.
Стас стоял в дверях и улыбался.
– Бабка наелась, – сообщил он и ушел в глубину квартиры.
Владимир Геннадьевич лежал на полу, раскинув руки в стороны, рядом валялась пролитая бутылка виски. Живот клиента был распорот, внутренности сгнили, превратившись в черную кашу.
Стас присел рядом с мертвецом, опустил руки в его нутро, немного помешал.
Сергей зашептал защитные заклятия.
– Силы, к которым ты обращаешься, не опускаются на такую глубину. Не велено им. Ад глубок, пидоренок, и ты сейчас довольно близко к самому дну, – сказал Стас, и слова вылетели из его рта с разной интонацией, высотой и эмоцией, словно их выдернули из обрывков разговоров людей всевозможных возрастов и полов, а потом небрежно сшили вместе.
– Оставь меня в покое!
– Нет, она тебя не оставит. Твою просьбу знакомые ей черти выполняли, про твою силу шептали. И теперь ты снова попался ей на глаза. Она не верит в совпадения. Вас свела судьба. Шалава старая рассказала о тебе остальным деревенским, и они уже согласились принять новосельца. – Стас немного пососал измазанный палец и закатил глаза от удовольствия. – Знаешь, все пидоры попадают в ад, и ты даже не представляешь, что сейчас там делают с твоим трахалем. Ему больно. А станет еще больнее, если пойдешь против бабки. Но коли договоришься, в избу заселишься, то, глядишь, и участь трахаля облегчишь. С нами можно договориться, ты знаешь, ты уже делал это.
В глазах Сергея потемнело, в груди заклокотала ярость, прогоняя страх. Сквозь пелену он увидел, что в треснувшей плазме отражается Стас, его шею шарфом окутывало нечто черное, постоянно дрожащее, словно рябь на воде. Черт.
– Закрой пасть!
– О да, таким ты нравишься ей больше. Ты ведь хочешь ударить меня. Так бей. Ты не скроешь свою сущность за стенами, которые выстроил, пидоренок. Ненависть – твоя истинная воля. Твори свою волю, помнишь? А ты хочешь разрушать. От этого не скрыться. Ты создан для избы. Мои братушки уже строят ее для тебя. Трудятся изо всех сил.