Сергей развернулся и побежал.
– Тебе не уйти. Избушка ждет! – донеслось в спину.
Пять
Луна серебром легла на волны. У крыльца горела лампа, вокруг нее кружила мошкара, то и дело норовя рвануть к свету. Пахло солью и свежескошенной травой. Сергей спросил:
– Что это за место?
– Дом, – ответил Артем. – Погуляем?
Они прошли через рощицу и спустились с откоса к пляжу, остановились у кромки воды. Волны, изгибаясь, льнули к ногам.
– Это ведь не просто сон? – спросил Сергей.
Артем улыбнулся и коснулся переносицы, будто поправляя невидимые очки, как любил делать при жизни.
– Всегда есть антипод. Верх и низ. Одни множат руины, другие возводят дворцы. Магия много больше, но и много проще, чем кажется на первый взгляд.
– Тём, я…
– Загадки, загадки… Вы ведь любите их? Маги, я имею в виду. Как тут удержаться? – Он рассмеялся и хлопнул Сергея по плечу. – Ты все понял давным-давно. Всегда понимал. Не бойся. Я буду рядом. Обещаю. Что бы они тебе ни говорили, ты не такой, ты не то, чем они хотят…
Ветер рассвирепел, толкнул Сергея в грудь, прочь от Артема, ближе к воде, которая начала покрываться льдом. Луну в одну секунду затянули тучи. Пошел снег, и не осталось ничего, кроме ревущей белизны.
Сергей услышал тяжелые шаги позади, ощутил ледяное дыхание на шее.
И проснулся.
Поезд тряхнуло, и он стал сбавлять ход.
Недавно прошел дождь, на перроне блестели лужицы. Вокзал не сильно изменился с момента, когда Сергей очутился тут впервые. Но тогда здесь ждал дед. Теперь лишь тени.
Целующимся с мальчиком из соседнего двора, Димкой Игнатовым, Сережу застала учительница.
Дальше был долгий неловкий разговор с родителями.
– Пидораса воспитали, – процедил сквозь зубы отец и вышел из комнаты, пока мать сидела в кресле и мяла в руках подол платья.
Смешки в классе. Тычки. Секреты расползаются быстро. От слухов не спрятаться. Но Сережа и не собирался. Когда главный задира класса назвал его гомосеком, у него потемнело в глазах, а в груди распустилась злоба, которая подсказала, что делать. Он взял стул и несколько раз ударил им одноклассника.
На следующий день выловили после школы, избили. Но Сережа отбивался. Кусался, царапался, рвал, тонул в ненависти, приглушающей боль. И потом, лежа на боку, со сломанными ребрами, довольно улыбался, а из его разбитого рта к асфальту тянулась красная нить.
Много больнее было оттого, что Димка Игнатов перестал с ним общаться. Совсем. При каждой встрече неловко отводил глаза и ускорял шаг. Однажды Сережа дождался Диму у подъезда после уроков. Он просто хотел поговорить. Но брезгливость в голосе, опущенный взгляд и слова…