«Наверное, это моя последняя запись. Мне сложно писать из-за ногтей. Я пару раз порезалась ими, когда моя чешуя была мягкой. Но сейчас она окрепла. Тело тоже окрепло. Оно стало высоким и сильным. Мой рот стал длинным. Зубы стали острыми. Скоро мне уже не понадобится нож. И кухня. Мне нравится есть прямо в воде. Я не хочу вылезать из нее. Мое зрение стало объемным. Я так остро чувствую каждое колебание воды, что могу всем телом видеть каждую веточку, каждый скол краски на качелях и каждый камушек на бордюре. Зачем я всю жизнь отгораживалась от мира, в котором столько всего?»
Набухшие страницы дневника потихоньку тащили его вниз. Бледно-серые пятна медленно расцветали на абзацах текста, который было некому прочитать.
«Пора наверстать упущенное. Я всегда мечтала путешествовать. Я хочу побывать во всех странах этой планеты. Хочу проплыть через Гранд-Каньон и порезвиться среди токийских небоскребов. Хочу заглянуть на дно Марианской впадины. Хочу увидеть китов – пускай даже в измененном виде. Хочу съесть много-много вкусных водяняшек.
Вода зовет меня навстречу приключениям. Дорогой дневник, ты остался последним клочком из прежней жизни, поэтому именно тебе я хочу сказать: прощай».
Первый уголок дневника ушел под воду, которая начала вкрадчиво наползать на бумагу, поглощая голубые клеточки, розовые поля, черные буквы. Уходя в глубину, тетрадь приоткрыла следующую страницу, словно желая поделиться с миром последней частью Тониной истории.
«P. S. Совсем забыла рассказать. Ко мне неожиданно вернулись воспоминания из глубокого детства – те, до которых не мог добраться ни один психотерапевт.
Я вспомнила, о чем сутки напролет кричала запертая в комнате бабушка. Она кричала о том, что видит будущее. В ее видениях мир был затоплен гнилой водой, убивающей людей. Их трупы плавились и истекали едкой жидкостью, которая помогала им склеиваться в новых существ. Она кричала, что все мы станем глиной для тел отвратительных тварей. Что наши человеческие души исчезнут без следа и что любая смерть предпочтительнее такого будущего…
Но когда она вела меня к болоту, то говорила совсем о другом.
Она обещала, что спасет меня. Что вырастит во мне невероятно острый страх перед любой грязью и вонью. Что этот страх не позволит мне даже прикоснуться к воде, которой суждено превратить людей в лишенный души материал.
И что, если я продержусь достаточно долго…
Дождусь, пока первые обитатели нового мира склеят свои тела из чужих останков, и поглощу плоть одного из них…
…То мое тело будет меняться совсем иначе.