При упоминании кладов Манчиха оживлялась еще больше: Емеля знал, что ей до смерти хочется найти что-нибудь такое. Манчиха ходила в горы, но, кроме разбитой коленки, ничего оттуда не принесла. Впрочем, она была не из тех, кто сдается. Веселая, шебутная Манчиха не нравилась бабушке, но Емеля, прежде не имевший друзей, души в ней не чаял.
– Пойду окунусь!
Манчиха разделась до купальника и, пробежав по песку, плюхнулась в воду.
– Всю рыбу распугаешь! – крикнул Емеля, но больше для виду. Злиться на подругу было невозможно.
Та загоготала и, дразнясь, стала плавать разными стилями. Мол, давай сюда, смоги круче! Емеля улыбался и качал головой: нетушки, знаем вас. Манчиха плавала так же отменно, как и ее тезка из легенды.
Вскоре она вылезла на берег. Тут-то и раздался свист.
«Кир», – поморщился Емеля, еще не обернувшись.
И правда. В отдалении, держа снасти, стояли пять парней постарше Манчихи, несколько пацанов и сам Кир. Именно он, прищурив глаза, алчно пялился на фигуру подруги.
Бросив на парня брезгливый взгляд, она стала одеваться.
– Эй, Манчиха!
– Пошли с нами! Повеселимся!
– Я тебе суперудочку покажу…
– Кожаную, – тихо, но слышно добавил кто-то, и парни заржали.
Манчиха вздохнула. Уперла руки в бока и холодно посмотрела на Кира.
– Мало тебе, да? Еще хочешь?
Емеля невольно фыркнул. Позавчера Манчиха, устав от шуточек, врезала Киру в рожу. Но, видимо, чтобы парень отстал навсегда, надо было бить в иное место.
Как-то Емеля спросил, почему Манчиха не пожалуется отцу. Но та ответила, что не хочет отвлекать его из-за ерунды. Сама справится.
«И ведь справится! Как заедет ему коленкой в…»
– Чего лыбишься? – рявкнул Кир, и улыбка Емели исчезла.
– Отвянь от него! – тут же прошипела Манчиха, встав рядом с другом.
Кира перекосило. Емеля понимал, почему он злится: взрослая, интересная девушка, а не с ним. С каким-то сосунком! От этого просыпалось злорадство, а еще – легкий страх.
Емеля знал Кира, который жил в соседнем селе. У него давно сложилась репутация наглеца и хулигана. А бабушка, шепелявя, и вовсе называла его: «Щукин сын», поминая блудливую мать, которую Кир, несмотря ни на что, любил.
Местные же мальчишки его просто боготворили. С Емелей – городским, тем, кто приезжает лишь на лето, – у них были прохладные отношения. Не задирали, и то славно. Но теперь…
– Ну так че? – упрямо спросил Кир.
– Через плечо! – срезала его Манчиха и заливисто расхохоталась.
Кир аж зубами скрипнул. Развернулся и, махнув дружкам, пошел прочь.
– Хорошего клева! – не утерпев, крикнул вслед Емеля.
Кир встал. И, оглянувшись, грязно выругался.