Самая страшная книга 2022 (Фролов, Матюхин) - страница 385

…Пока Емельянов хмуро обозревал холл гостиницы, Королевич подписывал документы любимой ручкой и попутно флиртовал с девушкой-администратором. Ему, красавцу, были рады везде: хоть в последних курмышах, хоть в Абу-Даби.

«Вот бы Маша на это посмотрела».

Маша. Эх, Маша…

Как она могла? Втрескаться в такого?

«Успокойся. Королев так со всеми флиртует. А Машу любит. Вроде бы…»

– Как же, – процедил Емельянов, когда коллега, не стесняясь свидетеля, чмокнул девице руку.

– Ты что-то сказал? – улыбаясь, повернулся он.

У Емельянова дернулась щека.

– Нет.

Емельянов потер лоб. В глаза точно песок бросили.

«Эх, Маша…»

Вроде и смотреть не на что, хоть и богатая наследница, дочь Царькова – заказчика их фирмы. Подумаешь, устроили ее к себе. Но тогда ее улыбка, впервые увиденная на совещании, заставила оцепенеть. Краткая, мимолетная.

Так похожая на улыбку Манчихи.

– До завтра! – махнув ему, Королевич скрылся в своем номере.

Емельянов не ответил. Он зашел – и окаменел, разглядев фигурку на кровати.

«Это что? Это… новая мода такая?»

На загривке приподнялись волосы. Емельянов шагнул, склонился над махровой щукой.

Старые шрамы пронзила боль.

– Нет…

Зажмуриться. Досчитать до десяти.

На кровати лежал обычный полотенчатый лебедь.

Показалось.

Емельянов прошел в ванную комнату и умылся. Затем, присев на бортик ванной, уставился на свое отражение.

Мысли перескочили на другое.

Не красавец, да. Обычный среднестатистический мужик. Ну, уши топырятся. Зато фигура спортивная, характер хороший. Как говорится, мужчина должен быть чуть красивей обезьяны.

И ведь эту обезьяну почти полюбили, когда к ним на работу устроился…

Емельянов не выдержал: врезал кулаком в плитку. Но боль не помогла, стало хуже.

А еще – запахло водорослями.

Странный, шлепающий звук заставил обернуться. Из слива ванной, как волосы русалки, потянулись знакомые зеленые нити.

Закрыть глаза. Открыть.

Ничего.

«Началось», – с тоской подумал Емельянов.

Глюки, казалось бы побежденные много лет назад, вернулись.

Потому что он вернулся. Потому что она все еще ждет.

– Нет!

Емельянов сжал голову руками.

Прошлое должно оставаться в прошлом. Но оно упрямо сочилось отовсюду, сплетаясь с настоящим. Любимые – живые и давно умершие – мелькали в памяти как рыбешки на мелководье. Хотелось хохотать.

И плакать.

Но, когда через час за стенкой послышался знакомый голос, Емельянов приподнялся в кровати.

«Та девчонка?»

Смех. Женский и низкий, ненавистный смех Королевича.

«Пришла узнать, все ли в порядке?»

Пришла. И, похоже, решила задержаться. А потом и еще кое-что.

Когда за стенкой прозвучал первый стон, Емельянов скомкал простыню. Второй – и он сорвался с постели.