Пара сотен немцев, отстреливаясь, отступали в открытое поле, превращаясь для нас в прекрасные мишени. А три танка, сдавая назад, стреляли по нам. Так как теперь видели.
Взвод Иванова на левом фланге, заметив опасность, тут же принялся за один из танков, сбив у него обе гусеницы и заклинив башню, после чего переключился на другие. По пехоте как метелкой прошлась трофейная зенитка. Все-таки правильно ее бойцы окрестили.
Вжавшись в землю и прикрыв голову, дождавшись, когда поднятая близким разрывом земля перестанет падать, я снова прилип к биноклю.
– Перенести огонь правее, там очаг сопротивления, – мой приказ тут же передали, и в том направлении забили шесть советских зениток.
До того как немецкая пехота смешалась с нашими стрелками в рукопашной, я отдал приказ о прекращении огня.
– Доложить потери! – понеслось по цепочке.
Перед бродом горела техника, удушливый запах доносился и до нас, особенно он был неприятным, когда примешивался смрад горелой человечины.
– Сколько? – спросил я, когда Адель плюхнулся обратно в окопчик. За ним скатился Сазанов.
Пока я наблюдал за боем, который уже, кстати, закончился нашей победой, он узнавал потери и почему молчала зенитка сержанта Дмитриева.
– Четверо наповал, восемь ранено. Двое серьезно. Орудие не пострадало, а вот расчету досталось по полной. Медведева сказала, Дмитриеву мочку уха срезало, контузия средней тяжести и осколочное ранение руки. Из всего расчета не пострадали только подносчики и один из наводчиков, хотя легкие контузии и они получили. Наводчик, красноармеец Мясов, сейчас принял командование орудием. В общем, четверо убитых – это только у Дмитриева, не считая раненых. Снаряд, как я уже говорил, неудачно лег. У Ольнева один раненый, у Андреева двое. У остальных полный порядок. Перезаряжаются.
– Ясно. Раненых эвакуировать в тылы, убитых похоронить. Орудия почистить. Приготовить колонну к выдвижению. Через час уходим.
– Есть, – козырнул Сазанов и скрылся в кустарнике.
Немцы по нам успели выпустить едва ли десяток снарядов, причем не все танки, восемь как стояли без экипажей, погибших на берегу, так и стоят, но все-таки потери были. Семерых мы потеряли на мосту, правда, в основном стрелков, так теперь еще тут. По иронии судьбы у стрелков даже раненых не было, весь огонь пришелся на батарею.
В это время тылы подоспевшей так вовремя стрелковой части подошли к броду и начали переправляться.
Батарея уже снялась с позиций и стояла чуть левее, где формировалась в колонну перед отходом. Как раз подошли машины обеспечения.
Пока мы с Аделем наблюдали, как проходят мимо уставшие люди, катятся телеги с ранеными, три полковые пушки, стрелковые роты, к нам подбежал Сазанов: