Все грехи мира. Книга III (Ракитин) - страница 110
Газетный рисунок с натуры, позволяющий составить представление о доме семьи Шоумен, и портреты Уилльяма и Полины, нарисованные по их фотографиям.
Именно этим, по-видимому, и объяснялось появление ран, нанесенных лезвием топора – убийца был вынужден реагировать спонтанно и с максимальной быстротой, отсюда и неупорядоченное размахивание топором в темноте в тесной комнате, без возможности отступить и тем самым «разорвать» дистанцию для обеспечения удобства применения оружия.
У изножья кровати, в которой находились трупы мальчиков и отца, стояла лампа, залитая керосином, но загашенная. Казалось очевидным, что преступник использовал её, чтобы осмотреть место побоища. С помощью керосина в лампе можно было без труда устроить пожар, но убийца не стал этого делать – примечательная деталь, свидетельствующая о том, что «Убийца топором» отказался от своей прежней привычки поджигать дома вовсе не потому, что у него на это не было времени или подходящего горючего материала. В данном случае открытый огонь можно было получить в считанные секунды, но преступник предпочёл не привлекать внимания к месту совершения убийства.
Топор, использованный при нападении, оказался вынесен из комнаты и оставлен возле двери в спальню. Преступник озаботился приведением его в порядок, в том смысле, что попытался его вымыть, но сделал это явно в спешке и довольно небрежно. На рукояти остались хорошо различимые кровавые разводы, вполне возможно, что преступник вообще топор не мыл, а лишь протёр его рукоять влажной тряпкой.
Вряд ли нападение протекало беззвучно. Все, видевшие место преступления, сходились в том, что преступнику пришлось потратить определенное время на убийства и расправа над Полиной сопровождалась её криками. По-видимому, именно крики женщины, бросившейся на убийцу с кулаками, вынудили его покинуть дом Шоуменов максимально быстро. Фактически преступление осталось незавершённым – отсюда и незакрытая входная дверь, и отсутствие следов обыска, и не завешенные тряпьём окна. Убийца не употреблял пищу, не пил и даже не умывался – он бежал прочь от дома, опасаясь появления соседей и отнюдь ненулевого риска самосуда.
Поэтому и топор остался на видном месте – преступник был озабочен тем, чтобы унести подальше ноги, а не орудие убийства. Ведь поимка с топором в руках означала для него линчевание на месте!
Некоторую загадку загадал плащ Полины, повешенный на телефонный аппарат. На первый взгляд могло показаться, что его повесили, чтобы просушить, однако такое объяснение не годилось, поскольку дождя в предшествующие дни не было. Никаких объяснений странному перемещению плаща с вешалки на телефон озвучено не было, однако, по мнению автора, большой загадки в этом нет. Следует иметь в виду, что в те годы не существовало дискового набора номера и, сняв трубку, абонент сразу же подключался к диспетчеру на телефонной станции. Таким образом, для того, чтобы диспетчер услышал происходящее на другом конце провода, было достаточно поднять [или просто сбросить] телефонную трубку с рычага. Этому можно было обучить даже малолетнего ребёнка. Преступник, опасаясь того, что кто-то из обитателей дома сумеет в суматохе добежать до телефона, обезопасил себя от подобной угрозы тем, что закрыл телефонный аппарат плащом. В темноте, вряд ли кто-то из обитателей дома успел бы разобраться в том, что же именно и почему мешает ему поднять телефонную трубку.