– Мне бы хотелось получить от вас расписку, – вякнула я.
– Разумеется. Конечно. Обязательно. Я напишу, что больше не имею к вам никаких претензий, пойдёт?
– Вполне.
Он тяжело вздохнул, размашисто написал несколько слов на листке, а потом усмехнулся:
– Надеюсь, вы не наделали никаких глупостей? Поди, в новые долги залезли?
Спрашивал с такой надеждой, что сомнений не оставалось: надеется и верит, что наделала и залезла. Потом Владимир Степанович зачем-то настоял, что сам заплатит за кофе, и – специально, я видела! – оставил на столе тысячную купюру из моих пачек. Шикарный мужчина! Смотрите, Ксения Сергеевна, как обращаются с деньгами по-настоящему богатые люди…
Я дождалась официантки со сдачей и забрала всё до последней монетки. А потом позвонила Танечке, которая лучше всех в моём окружении умеет толковать чужие поступки и странности.
– Так это же совершенно понятно! – сказала сестра. – Он за все эти годы привык, что может крутить тобой как хочет, – и вдруг ты выходишь из-под контроля. Как крепостной крестьянин: раз – и вольная! Понятно, что Степаныч не в восторге: дело же не только в деньгах.
– А я думала, только.
– Ну ты прямо как вчера родилась! Для таких вот мужиков главное – это власть. Хотя и деньги не лишние. Но деньги он может найти где угодно, а чувство, что кто-то находится от него в полной зависимости, – совсем другое дело.
Я шла домой с пустой сумкой и пустой головой, не чувствуя ничего, кроме этой вот чарующей пустоты. Я была счастлива и… сокрушена этим счастьем. И не очень понимала, что мне теперь делать. («Поглядите на неё, она вновь недовольна!» – возмутилась бы Ксения Лёвшина, если бы читала мой дневник.) Гора упала с плеч, но плечи за то время, что носили гору, привыкли к этой тяжести, как Бонивар к своей тюрьме. Пустота на месте Долга при ближайшем рассмотрении стала пустотой.
Можно заполнить её чем-нибудь новым, а можно попытаться сохранить нетронутой хотя бы на какое-то время… Но какое там сохранить, если у нашего подъезда на скамеечке сидит, сгорбившись, худенькая блондинка с надутыми губами. Увидев меня, вскинулась:
– Ксюшка! Ты почему на телефон не отвечаешь?
– Влада? Ты как здесь?
– Я ушла от Петра. Но в Зубцов не поехала, лучше к тебе. Ты не против?.. – Только теперь я заметила циклопический чемодан, стоявший в опасной близости к маминой клумбе. Если упадёт, осенним цветочкам не поздоровится… – Ты не думай, что я собираюсь с тобой жить, – заторопилась Влада. – Я на время. Буду работу искать или, может, поступлю на дизайнера. – Когда Влада говорила, губы у неё съезжали в сторону – как бывает, если молния на куртке разошлась и поехала. – Гиалурон неудачно вкололи, – махнула рукой Влада. – Одно к одному, чё уж там.