Комментировать, по сути, было нечего. Он горяч в своём репертуаре, и раз его это вдохновляет, так чего уж. Пусть рифмует в стиле акына «что вижу, то пою!», пока язык не заплетается. Меня на тот момент занимали совсем другие вещи. Например…
Да хоть тот же особняк Брусницыных! Он довольно велик, знаю, но мы проскакали, наверное, уже с два квартала, а здание всё продолжало растягиваться, словно резиновое, в любую сторону, куда бы мы ни свернули. Меня эта хрень люто раздражала, а вот льва – Фамильяра, наоборот, заводила.
Рычащий котодемон мчал ещё быстрее, я, вцепившись в густую гриву, с трудом удерживался на его перекатывающейся комками мышц спине, так что на каком-то особенно резком повороте всё-таки сверзился вниз. Приземлился не лучшим образом, ударившись коленом, содрав кожу на левом запястье, но удержав и посох и картину.
Мой «скакун», словно бы не заметив потери всадника, длинными прыжками унёсся вперёд. Я же, с трудом выровняв дыхание, взял минутную паузу, после чего приступил к колдовству. То есть положил лик Бафомёта на пол, с помощью посоха активировал лучи пентаграммы и произнёс самое простенькое бытовое заклинание на поиск утерянного. Нарисованные глаза вспыхнули жёлтым, указывая на глухой угол справа.
– Хорошо устроились, господа Хранители, – пробормотал я, обстукав стену посохом. – Глухой монолит. Разве так встречают незваных гостей? Хоть бы небольшую частную армию выставили ради приличия. А вы просто взяли и спрятались, ай-ай…
Я достал второй конверт, прочёл токсичное заклинание, а ту же бумагу, сложив самолётиком, засунул в небольшую трещинку в углу. На этот раз «бум-м!» был несколько громче. Мне даже пришлось прочистить левое ухо. Зато на месте слияния двух тяжёлых стен образовалась изрядная дыра, открывающая ступени, ведущие вниз.
– Это намёк на то, что Нонну вы держите в подвале? Фу-у, какой дурной тон! Разве можно приличную девушку ни за что ни про что засовывать в сырые казематы Васильевского острова?! Она всё-таки потомок нефилимов, перспективная защита города от сил Тьмы, вы же сами в ней нуждаетесь, и вдруг такое неподобающее отношение…
Я звонко стукнул посохом об пол, все резные узоры вмиг вспыхнули ровным лимонным светом. Теперь можно было смело спускаться вниз, не боясь хряпнуться и свернуть себе шею на полустёртых от времени ступенях.
Нарисованную пентаграмму с Бафомётом пришлось оставить у входа, как знак всем нашим, если вздумают меня искать. Любому чужаку к этой картине лучше не прикасаться – изображение без предупреждения бьёт рогами, а они у него острее охотничьих кинжалов. Фамильяр найдёт меня сам, как от души наиграется в кошки-мышки.