Поток движется по одной из местных «улиц», которые расходятся веером от стоянки, пока не вливается в широкую внутреннюю площадь.
«Флайер» виднеется с другого её конца, и я начинаю сомневаться, не проще ли добраться до него пешком. Точнее, это было бы вплавь черед толпу – потому, подумав, предпочитаю остаться в относительно безопасном аэроботе. Только поднимаюсь повыше, хотя и там не становится намного свободнее.
Иллюзия соблюдения правил дорожного движения, по-моему, создаёт больше толкучки, чем разграничивает передвигающихся. Безэмоциональный женский голос сменяет прогноз прибытия, вызывая подозрение, что первоначальными двумя минутами он лишь заманивал зазевавшихся новичков в свои кибернетические недра.
Не остаётся ничего, как глядеть в широкие стёкла на колышущееся внизу живое море и протискивающиеся рядом транспорты. Некоторые буквально вжимаются между соседними, другие так мощно работают различного вида лопастями, что окружающие предпочитают ужаться сами.
– Да тут попраны все эвакуационные нормы! – бурчу, с трудом представляя погоню в подобном месте.
– Возможности отступления ограничены, – корректно формулирует Кул то, что у меня в мозгу звучит исключительно неприличными терминами.
– Принц? – оборачиваюсь к АР-24. – Что говорят твои «неофициальные» схемы?
– Мы находимся на центральном и самом заполненном живыми организмами уровне станции. Сканирую несколько подпольных тоннелей, не отображённых на официальной карте. Один из них находится как раз за «Флайером». Закрыт свинцовой пластиной с многозначным кодом доступа.
– Эх, взломать бы на всякий случай, – вздыхаю.
– Принято, – к моему удивлению отзывается киборг.
– Ты и это умеешь? – кошусь на него.
– Имеются некоторые возможности.
Признаться, я не уверена, кто мне отвечает: искусственный интеллект, или уже естественный. Но решаю отложить выяснение этого вопроса до более подходящего времени.
– Прибыли, – сообщает наш транспорт, лавируя меж летящими аэроботами и гравициклами вниз.
«Флайер» прилеплен к одной из внутренних стен станции этаким наростом, флуоресцентно сияющим окнами и вывесками. Снизу, с пола площади, к нему ведёт шаткая многоколенная конструкция, отдалённо напоминающая пожарную лестницу. И не менее шаткий скрипучий подъёмник с другой стороны. И по ним даже кто-то передвигается!
Аэробот производит посадку на крышу, вызвав вздох облегчения, что нам не придётся преодолевать альпинистский подъём. И спуск, надеюсь, тоже.
– Ожидай, – произношу ИскИну, но дверь не отворяется.
– Пожалуйста, оплатите поездку, – в бесстрастном женском голосе мне чудятся недовольные нотки.