Варан, мелькает мысль? Да нет. Он спас меня, мы с ним почти друзья… во всяком случае, хорошие знакомые, связанные сложными отношениями и общей тайной. Если он не избавился от меня два года назад, значит, не счёл опасной для себя и своей организации.
– Нил, – представляется мужичонка, привстав и протягивая руку.
– Это какая же у вас специализация? – прищуриваюсь, не спеша её пожимать.
Дверь вдруг распахивается, пропуская нескольких человек в защитных костюмах с лучевиками наперевес.
– Нил, ты труп! – кричит один из них, разряжая в нас целый пучок лучей.
Мелагрен
Кул сдёргивает меня со стула, прикрывая собой. От рывка слетаю на пол, едва успев перегруппироваться.
Песец тоже срывается с моих плеч, тут же превращаясь в огромный белый шар. Наёжившись, шар выкатывается из-под стола прямо под ноги преследователям. Раздаётся ругань, грохот и беспорядочная пальба в потолок.
Вообще-то на приличных станциях стрелять запрещено! Даже далеко от наружной обшивки.
«Принц!» – что есть силы взываю через мысленную связь – такой вопль обычного человека наверняка оглушил бы.
Даже чуть замешкавшийся Принц на удивление отвечает:
«Код взломан, неучтённый путь эвакуации открыт».
Кул, получивший эту информацию одновременно со мной, прикрывая и не давая подняться, тащит меня меж столами куда-то вглубь зала. Честно пытаюсь ползти сама – подняться на ноги киборг не даёт.
Во «Флайере» начинается кавардак, посетители привычными, отработанными движениями разбегаются за выступающие предметы.
Принц хватает один из металлических столов, и, сбросив чей-то недоеденный обед, заслоняет нас столешницей. Один из дремавших наркоманов поднимает мутный взгляд, выхватывает из кармана оружие и что есть дури палит в пространство, внося свою лепту в общее веселье.
Кул уверенно тянет меня в металлическую шарнирную дверь с двумя нулями, нарисованными от руки давно облупившейся краской. Ввалившись внутрь, телохранитель подхватывает меня подмышки и ставит вертикально.
Вообще, я и сама в состоянии… правда, за скоростью киборга никакой человек не поспеет.
За дверью нам открываются шесть унитазов, присоединённых к одной трубе, словно лепестки. Пять до того грязных, что к горлу ощутимо приливает, с хвастливой надписью «М» сверху на той же трубе. И среди них один, оставшийся безупречно чистым, свысока поглядывает на неудачливых собратьев белоснежным очком. Над ним переливается, игриво подмигивая светодиодами, яркая огромная «Ж».
Тряхнув головой от столь сюрреалистичного зрелища, едва успеваю переставлять ноги, пока Кул на предельной скорости увлекает меня вперёд за руку. Белой молнией к нам в последний момент просачивается уже снова похудевший песец и, скользнув под ногами, первым мчит к цели.