– Тетя Мэри? – осторожно окликнула Роуз, тронув меня за плечо. – С тобой все в порядке?
– Разумеется! – Я заставила себя выдохнуть и отвести глаза.
Успею еще налюбоваться.
Такси покатило по гравийной дорожке и остановилось у входа. Резные колонны напоминали ивы, в стороне умиротворяюще журчал фонтан.
Рядом с пышными кустами пионов возился садовник. Он перемешал палочкой какой-то бурый состав, накачал насос и принялся обрызгивать нежно-розовые бутоны. Пахло отвратительно.
Я остановилась как вкопанная и крикнула:
– Перестаньте! Что вы делаете? Да-да, я вам говорю.
Садовник посмотрел на меня исподлобья. Руки его прятались в широких садовых перчатках, а лицо скрывала низко надвинутая шляпа. На вид ему было лет пятьдесят.
– Отойдите, мэм! Не то может случиться несчастье. Это очень едкий состав.
Последнее он, кажется, сказал с гордостью.
– Еще какое несчастье, – кивнула я. – Вы сейчас уничтожите эти чудесные цветы.
Один роскошный куст уже был наполовину покрыт коричневой жижей. Ему же больно!
– Мэм, при всем уважении, – побагровел садовник, – я знаю, что делаю!
– Сомневаюсь, – отрезала я, отогнав желание отобрать насос и… обрызгать этой гадостью самого садовника. – Иначе не стали бы обрабатывать эти несчастные пионы табачным настоем с дегтем.
– Да что бы вы понимали! – разошелся садовник, взмахнув своим нехитрым инструментом. – Это же тля, видите? От нее нужно избавиться.
В доказательство он потряс еще не распустившимся бутоном, по которому деловито сновали муравьи. Прозрачный, липкий даже на вид налет подтверждал его правоту. Но неужели у хозяйки этого дома не хватит денег на нормальное зелье?
Я чуть повысила голос:
– Ваш состав уничтожит не только тлю, но и облюбованные ею бутоны!
Негромкие аплодисменты разорвали напряженную предгрозовую тишину.
– Браво, милая, браво! – Пожилая леди неторопливо спускалась по ступенькам, элегантно опираясь на трость. На голове у нее был тюрбан, мочки ушей украшали массивные серьги. – Джоунс, я же велела вам ничего не предпринимать, не спросив прежде разрешения. Мало вам несчастного клематиса, у которого из-за неправильного полива едва не загнили корни? Или роз, слишком рано укрытых на зиму?
Лицо ее походило на вырезанную из коры маску. Потемневшую кожу покрывало бесчисленное множество морщин, узкий бесцветный рот напоминал трещину в стволе, а нос – самый обычный сучок. Зато глаза, яркие, зеленые и живые, сводили облик старой развалины на нет. А еще ощущалась рокочущая, тяжелая сила, способная пригибать деревья.
– Но это же просто тля, – пробурчал Джоунс, по-детски спрятав свой вредоносный состав за спину. – Еще мой дедушка…