— Как же тебе присвоили чин вахмана? — усмехнулся Лясгутин.
— Не знаю, всем присваивали.
— Не Степа, а Иисус Христос! — восхитился Лясгутин. Молчит Прикидько, на физиономии — безразличие.
Спрашивает Харитоненко о службе в Яновском лагере, Лясгутин рассказывает, как вместе с Прикидько водили узников на расстрел, как избивали и убивали их.
— Ничего не знаю, на расстрел не водил, — отрицает Прикидько. — Если Лясгутин водил, пусть отвечает.
— А вы куда конвоировали узников? — спрашивает Харитоненко.
— Только на работы в город, — объясняет Прикидько. — Жалел, разрешал покупать продукты.
— На территории Яновского лагеря несли охрану? — спрашивает Харитоненко.
— В лагере только стоял на вышке и около штабеля.
— Какого штабеля?
— За кухней складывали покойников.
— И долго они там лежали?
— Наберутся — их увозят. Затем складывают другой.
— Было такое? — спрашивает Харитоненко Лясгутина.
— Было. Складывали умерших в лагере, расстрелянных, забитых палками. Около штабеля не было поста. Чего охранять покойников?
— Было! — стоит на своем Прикидько. — Может, Лясгутин не стоял, а я точно стоял.
Так и закончилась очная ставка. На следующий день Харитоненко снова допрашивает Прикидько.
— Расскажите о своем участии в убийствах узников люблинского гетто.
— Не был в Люблине, не знаю, где он находится, — отвечает Прикидько.
Достал Харитоненко архивный документ, объясняет Прикидько:
— Это письмо начальника школы охранных войск СС в Травниках начальнику СС и полиции Люблина о направлении в его распоряжение взвода вахманов. Под четырнадцатым номером ваша фамилия. Познакомьтесь!
В глазах Прикидько впервые мелькнуло смятение, вздрогнули лежащие на коленях руки.
— И по-русски читаю через пень-колоду, а тут иностранные слова.
— Вот заверенный перевод, — протягивает Харитоненко другой документ.
Прикидько не берет бумагу, говорит простодушно:
— Может, и возили в Люблин. Я малограмотный, без понятия. Немцы не говорили, куда везут.
— А Панкратов с вами ездил?
— Всякие ездили, разве упомнишь.
— Так принимали вы участие в уничтожении евреев люблинского гетто?
— Немцы убивали евреев, я к этим делам не причастен.
— Водили евреев из гетто к эшелонам?
— Куда-то водили, а куда — нам не докладывали.
По распоряжению подполковника на очную ставку привели Панкратова. Бывшие вахманы посмотрели друг на друга и отвернулись, не поздоровавшись.
Харитоненко спрашивает у Панкратова:
— Прикидько конвоировал с вами узников люблинского гетто на погрузку в эшелоны?
— Вместе водили. Прикидько достал какую-то палку и подгонял граждан евреев: «Но, поехали!» Он тогда застрелил рыжую бороду.