В принципе, я согласна насчёт того, что была моя доля вины – я не захотела полностью раствориться в муже, пыталась строить свою жизнь, учитывая личные устремления. Из-за этого Диляров почувствовал себя ущемлённым и стал искать утешение на стороне. Окей, но в современном мире всё решается достаточно легко – разводом. Учитывая, что детей у нас не было, а на его имущество я не претендовала, то всё просто. Но нет, оказалось, что я – его собственность, которую он не хочет терять. До такой степени, что лучше убьёт сам, нежели отдаст другому.
Какому другому – не понятно, но что-то в этом роде он кричал мне в лицо, когда душил.
Меня спасли соседи. Услышали крики, вызвали полицию, а потом именно Вера – женщина в годах, жившая через стенку, помогла мне с вещами в больнице, поддержала намерение развестись и позже выступила свидетельницей в суде. Правда, только в деле о разводе, по другому иску давать показания отказалась, мол, не хочет брать грех на душу. А потом и вовсе съехала, и я подозреваю, не просто так. Копаться в мотивах у меня не было ни возможности, ни желания, тем более что я сама уехала в Сибирь ради собственной безопасности.
Жаль только, что зимы здесь слишком холодные – на байке много не поездишь.
Урлух
Было очень интересно наблюдать за реакцией Нади. Неверие, изумление, боль и радость – всё смешалось на её лице. Конечно, она старалась держать себя в руках, но эмоции прорывались.
- Спасибо! – с чувством сказала она мне, развернулась и шагнула к мотоциклу.
Провела рукой по блестящему боку, проверила какие-то толстые нити, соединявшие детали между собой, что-то понажимала.
- Вроде, в порядке, - она задумчиво потрогала колёса. – Проехаться бы, но топливо на нуле.
- Да, бензин тут ещё не изобрели, - отозвался Владимир. – Да и нефть, насколько я знаю, не добывают.
- Ничего, дома заправлюсь, - она пыталась казаться равнодушной, но я услышал в её голосе тоску.
Неужели это тоска по скорости, как у меня?
- Если хочешь, я могу дать своего зместа покататься, - да, это дело непростое, но, думаю, мы с Дартом договоримся.
Если она рискнёт, конечно.
- Я…, - Надя замялась, - я не знаю.
Она взглянула на меня своими невозможными глазами цвета тёмного пива. Кто-то, возможно, описал бы их куда поэтичнее, но я уже слегка захмелел от них, поэтому что имеем, то имеем.
- Потом, когда немного придёшь в себя, - уточнил я.
- Да, возможно, потом, - кивок вышел довольно судорожным. – Ладно, нам, наверное, пора…
Она взглянула на Трамба, поёжилась, но тут же распрямила плечи.
- А у меня ещё в оранжерее много дел, - мне жутко не хотелось расставаться с ней, но я держал себя в руках.