В ту ночь я проснулся оттого, что меня аккуратно, но настойчиво трясли за руку. С трудом разлепив глаза — не смотря на взрослое сознание, тело было вполне детское и ему требовался каждодневный полноценный десятичасовой сон — я огляделся и попытался понять, что именно происходит вокруг.
Возле моей кровати стояла взволнованная графиня Ливен, подруга мамА и сначала моя, а потом и Михаила главная воспитательница.
— Вставайте, ваше высочество, — безапелляционно приказала графиня, делая знак маячившим у дальней стены нянькам, которые тут же бросились меня одевать. Я не сопротивлялся, в обычные дни, вот это вот барство меня раздражало до последней крайности, благо даже четырехлетний ребенок вполне способен одеться самостоятельно, но в этот раз я еще не проснулся и потому отдал себя в руки «профессионалов».
— Что случилось? — Немного придя в себя, задал я графине самый главный вопрос.
— Ничего не случилось, ваше высочество, — немного помедлив ответила Шарлотта Карловна. — Мне нужно отвести вас к матери.
В этот момент, у меня в голове как будто щелкнуло, я наконец понял, что произошло. Это была как раз та ночь, когда заговорщики с табакеркой добрались до тела императора. И именно в этот момент я начал реализацию плана, который обдумывал все четыре года, пребывания в детском теле. Мне нужно было заработать больше влияния в том числе и на Александра и это был мой шанс.
— Они это все-таки сделали? — Я картинно покачал головой. Няньки упаковали меня в уменьшенную копию формы измайловского полка и теперь мы с графиней шли коридорами Михайловского замка в сторону покоев императрицы. Вернее, теперь уже вдовствующей императрицы. Ничего не поделаешь, такова жизнь: король погиб — да здравствует король.
— Что? — Не поняла графиня, отвлеченная своими мыслями.
— Я говорю, что они все-таки убили отца…
— Откуда ты… — Графиня аж остановилась посреди коридора, и в изумлении уставилась на маленького ребенка в военной форме. — Кто тебе сказал?
— Мне было видение, — я еще раз пожал плечами, как будто это дело само собой разумеющееся и происходящее со всеми и двинул дальше в направлении покоев мамА: дорогу я понятное дело знал. — Когда я молился в часовне.
— И что ты видел? — Очень осторожно спросила Шарлотта Карловна, — догнав меня и вновь взяв за руку.
— Не думаю, что могу вам это рассказывать, — я мотнул головой. Можно сказать, что первый шаг сделал, и рыба заглотила наживку по самые жабры. Теперь информация о моей необычной осведомлённости не пройдет мимо матери и Александра. — Это дела внутрисемейные, даже если это убийство императора.