— Высоко-о, — с сомнением пробормотал вышедший к турнику рыжий, закидывая голову и поднимая вверх руки, чтобы примериться.
— Боитесь не допрыгнуть? — с виду доброжелательно спросил Дигр.
— Около нашего корпуса турник прилично пониже будет, но что с дикарей взять, — думая о своём, машинально отозвался Ларри.
Не станешь же объяснять, что я собрался сделать и для чего мне нужна выверенная высота турника.
— А вы не бойтесь. Если вы вдруг упадёте оттуда, мы вас подымем, — с преувеличенной почтительностью предупредил Балич, обращаясь к рыжему.
Преподаватель оглядел строй студентов, рассчитывая на их лицах увидеть оценку своего юмора.
Засмеялись не все, и далеко не так, как Дигру бы хотелось. Гораздо больше студентов следило за рыжим с завистью и злобой, а их улыбки были больше похожи на пренебрежительный оскал.
Как известно, люди могут смеяться по-разному. Можно, посмеяться от души, заметив что-то реально смешное, можно изобразить смех, если от тебя этого требуют обстоятельства, а то и вовсе презрительно скорчить лицо в усмешке.
Нельзя сказать, чтобы Дигр Балич был неопытным преподавателем. Как-никак, за его спиной девять лет службы инструктором, в не самом простом подразделении, и два года преподавания в школе егерей.
В Академию его сманили высоким окладом и служебной квартирой, заметно отличающейся от всего того, где ему приходилось жить все предыдущие годы. По меркам армии — просто трёхкомнатный генеральский люкс, а не квартира. Произошло это после того, как на летнем Императорском смотре физподготовку боевых магов посчитали недостаточной и порекомендовали Академии уделять больше внимания этому предмету. Тут-то руководство Академии и засуетилось, разыскивая инструкторов с армейским опытом. И всё бы хорошо, но Балич только теперь начал понимать, как непросто будет из предоставленного ему «мяса» сделать подготовленных бойцов. Слишком худосочными выглядели студенты, и даже тот, что мялся сейчас под турником, никак не тянул по своему виду хотя бы на призывника, хоть и выглядел покрепче остальных. Всё-таки в армию берут с восемнадцати лет, а студентам — второкурсникам только шестнадцать — семнадцать. Хлипковаты парни на вид, да и девушки недалеко от них ушли, хотя среди них уже имеются почти что оформившиеся особы.
Между тем рыжий наконец-то запрыгнул на турник, причём, лишь со второго раза. Повиснув, он заболтал полусогнутыми ногами, пытаясь раскачаться. Балич уже хотел прервать это издевательство над его предметом, как вдруг студент лягнул воздух и непонятным образом оказался поверх перекладины, скрючившись и лёжа на ней животом. Медленно, очень медленно, он выпрямил руки, отчаянно покачиваясь и с трудом сохраняя равновесие. Затем рыжий начал, так же не спеша, выпрямлять ноги, успев по пути почесать одну об другую, и наконец вытянулся свечкой, стоя на руках.