Наверняка люди, ни разу не становившимися знаменитыми, не знают, как трудно сохранять внутреннее спокойствие.
— Ты знаешь, что о вас говорят? — попытался озадачить меня Федр, стоило нам вернуться с утренней разминки.
— Слушай, я, как и ты, проснулся минут сорок назад. Что и где я мог узнать?
— Ларри, мы точно друзья?
— Да, не вопрос, — отмахнулся я от чересчур назойливого приятеля, соображая, куда у меня подевались две новых пары трусов, купленных в дорогом магазине.
Они с виду, шёлковые, но продавец обещал, что по удобству и прочим важным делам, они не хуже «семейников» по удобству будут.
— Тогда я должен тебе признаться.
— Надеюсь, не в любви, — попытался я шуткой разбавить чрезвычайно важный и серьёзный вид Федра.
Тот в ответ лишь головой помотал.
— У меня есть родовой Навык — Длинное Ухо, — прошептал он, подойдя ко мне совсем близко, — Помнишь, когда мы грибы собирали, я слушал, чем та парочка занимается. Так вот, я всё до словечка и до вздоха мог услышать.
— Ничего себе! — вырвалось у меня.
Теперь ясно, откуда мой приятель новости добывает. С таким талантом достаточно прогуляться под окнами любой общаги, и услышишь массу интересного.
— Ты обещаешь, что никому не проболтаешься?
— Клянусь Релти! — выдал я самую авторитетную клятву этого мира.
— Мог бы и без этого. Теперь я тебе клятву должен, — огорчённо крякнул Федр.
Осень пришла в Белговорт внезапно и разом. Ещё вчера был неплохой солнечный денёк, а сегодня всё в тучах и порывы резкого холодного ветра срывают с неба редкие капли дождя.
К счастью, в комплект нашей формы входит двуслойная мантия с капюшоном, и она изготовлена таким образом, что внутренний её слой всегда остаётся сухим.
Наше с Федром появление в аудитории прошло незамеченным. Одноклассники, причём и парни, и девушки, были заняты куда как более интересным делом — они поочерёдно разглядывали Эмгану и Южину, севших довольно далеко друг от друга. Хоть многие и старались это делать незаметно, но трудно скрыть сравнивающие взгляды, когда голова вертится, как флюгер.
Скинув мантию, я начал её сворачивать, чтобы уложить в парту, но замер, увидев реакцию Федра. У него полезли глаза на лоб и отвалилась челюсть. Причём пялился он вовсе не на девчонок, а мне на грудь. Исподтишка кинув взгляд на тужурку, я не увидел ничего криминального. Всё, как всегда.
— Федр, ты в порядке? — вполголоса спросил я у друга.
— Э-э-э… Твой Знак, — просипел он в ответ, и шумно глотнул слюну.
— Вот же он, на груди, — наклонил я голову, чтобы убедиться, что Знак на месте.