Чёрт, да какая разница?! Где один, там и два. Мы ведь не в каюте, а на палубе, к тому же он обещал, что не будет настаивать на большем.
Я шагнула ему навстречу — это оказалось так легко, так естественно. Укутаться в его объятья, раствориться в жаре губ, обхватить руками этот сгусток мышц, почувствовать биение сердца.
В этот раз было всё по-другому. Он не брал напором, не требовал, он просто прикоснулся нежно-нежно, мягко раскрыл губы, прошёлся языком по зубам, дождался, когда я сама его впущу. Это было что-то невероятное! Такой контраст между мощью и мягкостью, между тем, какой пожар бушевал внутри него (и, конечно же, меня самой) и тем, как это выражалось. От того ощущения были особенно сильными, казалось, что я сейчас просто растаю, как сосулька под жарким июльским солнцем.
Конечно, тут возникает закономерный вопрос: откуда взялась сосулька посреди лета? Оттуда же, откуда взялся удивительный мир, полный варваров и магии, богов и злодеев — то секрет мироздания. Сложного, непостижимого и такого противоречивого.
— Поднять якоря! — наши горячие головы остудил зычный глас капитана.
Похоже, корабль с Крайлахом и Миреллой уже скрылся из виду, пора брать курс на точку ожидания.
— Вот так, — Зигвальд оторвался от моих губ, глаза его горели так, что даже сердце дрогнуло.
На меня ещё никто так не смотрел. С похотью — да, с желанием — тоже, но таким мужским, таким уверенным и в то же время трогательным взглядом — никто. Никогда. С ума сойти! Неужели моя судьба и впрямь рядом с ним?..
Я сам себе противоречил, ведь всячески настраивался её не трогать, и в то же время попросил о поцелуе. Именно попросил, что было внове для меня. Но особенно новыми оказались ощущения. Я сдерживался, заставлял себя не действовать слишком напористо, и это показало очень неожиданный результат. Между нами зародилось что-то особенное: не просто страсть, не просто связь, мы испытали удивительную нежность, которая обволокла нас единым коконом.
Я чувствовал, как Алёна поддаётся, что она уже не столь категорично настроена против нашего союза, и это именно от того, что я не стал, как обычно, переть тараном, действовал мягче.
О да, она явно потрясена не меньше моего, в её глазах сияют звёзды, хотя сейчас утро, а на небе хмарь.
Крик капитана оказался этой нежности не помеха. Я чувствовал, как она немного съежилась, впиталась в нашу кожу, просочилась в сердце, но никуда не ушла. Как и не ушли звёзды из её глаз, пусть она и повернула голову вбок — удостовериться, что корабль с Крайлом действительно скрылся из глаз.