Сам себе удивляясь, ведь обычно предпочитаю держаться рядом с ней, я двинулся в противоположную сторону вдоль той же самой скалы. В какой-то момент мы оба остановились, замерли, а потом принялись ощупывать скалу на предмет чего-нибудь подозрительного. Действовали на чутье, не совсем понимая, что вообще делаем.
Снова пахнуло зловонием, причём и у меня, и у неё. Мы оба вздрогнули, ибо засмердело особенно мерзко, а потом… потом прямо по середине между нами часть монолитной скалы стала чёрным провалом.
— Розочки-кактусы, я даже не заметила парного заклятия! — воскликнула Уна. — Вот шельмец, это же верная смерть случайному прохожему, если тот, не дай боги, прикоснётся.
— Да какие тут случайные прохожие? — иронично вопросил рыжебородый.
— И то правда, — кивнула ему Хранительница. — Ладно, пойдёмте внутрь, что ли. Ветер тут такой противный, хоть волком вой.
— Не могу не согласиться! — кивнул главарь охотников и принялся разжигать принесённые с собой факелы.
Крайлах подумал и тоже решил обойтись живым огнём, опасаясь вызвать своей магией какую-нибудь ответную реакцию. Вот когда мы с Алёной лично всю мерзость вытравим, тогда уже можно будет хоть телепорт генерировать. Совершенно не хочется тащить Илладара через всё это дерьмо.
Первое, что мы услышали, когда прошли вглубь скалы, был пронзительный детский вопль:
— Я есть хочу-у!
— Илюша! — воскликнула Алёна.
— Илладар! — обрадовался я.
— Наконец-то! — укоризненно пробасил Урлух.
Живой! Значит, Тардал его не убил!
— Кто там? — донёсся откуда-то издалека чей-то до боли знакомый, но искажённый эхом голос.
— Ушам своим не верю! — потрясённо прошептал за спиной Крайлах.
Насколько он вообще может шептать, учитывая особенности его низкого голоса.
Проход закончился неожиданно быстро. Мы даже притормозить не успели, как на полной скорости влетели в приличных размеров пещеру. Роскошная обстановка казалась ужасно неуместной, учитывая суровый ландшафт за стенами, но нам было плевать. Я откинул прочь тяжёлый стол, оказавшийся на моём пути, ибо некогда было его огибать. Потому что там, в дальнем углу сидел мой сын! В отличие от дорогого нулонского ковра, по которому мы прошлись грязными сапогами, вид у малыша был изрядно потрёпанный. Та же одежда, в которой исчез из Армарии, те же непокорные вихры, то же дорогое сердцу лицо.
— Сынок! — я резко затормозил, вспомнив, что он меня ненавидит, из-за чего любимая пигалица впечаталась носом в мою спину.
— Эй, ты что? — она стукнула меня кулачком по спине, я сделал шаг в сторону, освобождая проход. — Илюша!