— Я так боялся, что его разорвало, — продолжил свою речь Урбарод, сочувственно глядя на Илюшу. — Слишком много всего смешалось. Хвала небесам, ты остался жив, пусть и попал в другой мир.
— Там я встретил Алёну, значит, всё было не зря, — удивил нас вполне взрослым ответом Илюша.
И обнял меня так крепко, что рёбра затрещали, а на глаза навернулись слёзы. В порыве я решила сделать первый шажок к признанию:
— Илюш, я останусь здесь, в Армарии, с тобой, — от удивления он немного отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза — проверить, правду ли я говорю. — Серьёзно. Навсегда.
Ох, сколько счастья было в его взгляде! Он снова прижался ко мне, но рёбра в этот раз до треска не сдавливал.
— А если папа будет на нас кричать, ты снова подстрелишь его из лука? — с непередаваемым простодушием спросил он.
Все оцепенели, а Урбарод и вовсе изумлённо взглянул на первого короля. Его явно заинтересовало слово «снова».
— Если нам с тобой будет кто-либо угрожать, то тогда папа этому негодяю отрубит голову своим мечом. У него это прекрасно получается. А мы спрячемся в засаде и будем ему помогать, я тебя обязательно научу стрелять из лука! — вот так гораздо лучше формулировка, как мне кажется.
— А если он тебе решит отрубить голову? — Илюша весь сжался.
Он, с одной стороны понимал, что Зигвальд активно участвовал в его спасении, рисковал жизнью, и в то же время страх перед казнью его не отпускал. Поэтому надо срочно его от него избавить!
— Если он решит отрубить мне голову, то и у него она тоже отвалится, — на полном серьёзе выдала я, хотя уверенна была только в наших общих ощущениях, но для наглядности решила чуть преувеличить. — Потому что Размар — армарийский Бог — соединил нас крепкокрепко, чтобы мы смогли объединить силы, найти тебя и спасти. И теперь твой папа чувствует всё, что чувствую я.
Илюша задумался.
— А ты? Ты тоже всё чувствуешь, что и он? — надо же, быстро сообразил.
— Да, я тоже, — я поймала напряжённый взгляд Зигвальда, почувствовала, как он готов лопнуть от сдерживаемых эмоций. — А ещё я теперь знаю один секрет: этот гад, который похитил тебя, заколдовал твоего папу, чтобы он на тебя сердился.
— А мама.? — Илюша с такой надеждой посмотрел на нас, явно ожидая, что мы скажем, что и в этом виноват Тардал.
Ох, велик был соблазн солгать, но. нет, мы не ищем лёгких пустей! Да и не в правилах у армарийцев обманывать собственных детей — об этом ясно говорили эмоции Зигвальда.
— Мама нарушила закон и понесла наказание, — твёрдо ответила я, понимая, что рассуждать сейчас о гуманизме крайне глупо. Как и о поправках в закон, которые ещё не приняты и не озвучены остальным армарийцам. К тому же, в таком случае придётся разъяснять, как именно предала Зигвальда Ларна, а это явно не для детского сознания. — Так получилось. Закон — он для всех один, даже для королей и королев. Так что в этом Традал не виноват.