У меня тоже невольно сжались зубы, захотелось рявкнуть на магиню, но отвлекало чувство просто зверского голода. Точно, это тоже идёт от пигалицы, как я сразу не догадался? И стоит не говорит, что вот-вот упадёт от слабости, последние силы тратит на спор с Миреллой. Ой, дура…
— Пошли, — решительно шагнул к ней, взял за руку и повёл в столовую.
— Эй, ты что меня хватаешь? — возмутилась Алёна, но куда ей сопротивляться в таком состоянии. — Куда ты меня тащишь?
— Кормить тебя, пока ты в голодный обморок не упала, — проворчал я.
Она споткнулась, и это было последней каплей. Я развернулся, подхватил её на руки, серьёзным взглядом пресёк её вялые трепыхания и пинком открыл дверь в кают-компанию. Там как раз убирали остатки посуды.
— Принесите ей побольше мяса, сыра и похлёбку, — отдал приказ, сам же аккуратно опустил её на стул.
Свой, мать его, стул. Сам не заметил, как так вышло!
Делать нечего, менять ничего не стал, чтобы не выглядеть ещё большим идиотом, сел на место Крайлаха. Вообще, наши стулья отличались от прочих более высокими спинками и резьбой на них, всё, остальное мы считали излишним — не трон же в замке. Но, тем не менее, никто не смел на них не то что сесть, но даже опереться — настолько нас уважали, пусть со многими мы вместе росли в одной школе и не единожды попадали в переделки.
А сейчас там сидит Алёна, и в глазах тех, кто принёс ей еду, я вижу изумление.
— Давай, ешь, тебе надо восполнить силы, — я подвинул к ней тарелку с нарезанным мясом, потянулся к бутыли с вином.
— Спаси-ик-бо, — икнула она от удивления и таки последовала моему совету — принялась уплетать еду за обе щеки.
Я довольно улыбнулся, шикнул на парней, чтобы не задерживались тут да не глазели на невиданное зрелище, взял кубок.
— Нет, ты это видел? — услышал я краем уха отдалённый возглас.
— Да, но глазам до сих пор не верю! — чтоб их, не могут тише разговаривать?
Я даже вино немного пролил — отвлёкся на их болтовню.
— Чтобы Зигвальд Свирепый нёс какую-то бабу на руках.
— Посадил на свой стул.
— Решил сам налить вина!
Эти два балбеса так орали, перебивая друг друга, что я чуть не вскочил, чтобы догнать и дать подзатыльника.
— Сколько нам ещё осталось плыть до Эйрона? — прожевав, спросила Алёна.
Она игнорировала все эти выкрики, уже затихшие, но до сих пор стоявшие у меня в ушах.
— Завтра к вечеру должны прибыть, максимум послезавтра утром, — вместо того, чтобы подать кубок девушке, я осушил его сам.
Потом снова наполнил и подал ей.
— Хорошо, значит, у нас есть время поговорить об Илюше, — она приняла вино, отпила, немного закашлялась и снова взялась за еду.