Ответ д’Албукерки был предельно кратким и лаконичным. И звучал, по словам хронистов, примерно так: или губернатор немедля сдаст город и присягнет на верность португальскому королю, и тогда и сам останется в живых, и жители города не пострадают, либо по прошествии суток город вместе с фортом перейдет в руки португальцев со всеми вытекающими из этого последствиями.
Распрощавшись с посланцем, д’Албукерки отдал приказ готовиться к штурму Сухара. Бросок на город намеревался предпринять на рассвете следующего дня. И когда солдаты стали уже усаживаться в лодки, прибыла депутация сухарцев и известила д’Албукерки о том, что, не получив обещанной помощи с Ормуза, губернатор Сухара собранное им 7-тысячное ополчение распустил. И, желая не допустить разрушения Сухара, готов заключить с д’Албукерки договор о мире. Д’Албукерки ответил, что примет сдачу города и Сухар не тронет, если губернатор признает вассалитет Португалии, поднимет над своим фортом португальский флаг и станет платить Лиссабону дань, в том же размере, что выплачивал прежде королю Ормуза. Депутация с условиями д’Албукерки согласилась, и договор подписали. Португальский флаг, доставленный в форт города, торжественно водрузили под залпы из корабельных орудий на самой высокой башне форта. Затем губернатор Сухара вручил д’Албукерке письмо с официальным уведомлением о признании Cухаром вассалитета Португалии. Д’Албукерки в ответ вверил город в управление прежнему губернатору, разрешил держать в форте небольшой гарнизон и гарантировал безопасность городу со стороны Португалии.
Самое сильное сопротивление «дьяволу д’Албукерке», как прозвали его оманцы, оказали жители Хор Факкана. По признанию самих португальцев, сарацины (арабы) Хор Факкана проявили мужество и отвагу. Дрались яростно и нанесли им ощутимые потери. Высадив десант и заняв прибрежную полосу, д’Албукерки в течение нескольких дней не мог, как ни старался, взять город и завладеть его крепостями. Имея в виду оказать на осажденных психологическое воздействие, заставить встать на колени и признать вассалитет португалькой короны, д’Албукерки распорядился ежедневно и прилюдно убивать на побережье, в зоне видимости с оборонительной стены города, по несколько захваченных им в плен оманцев. Однако желаемого результата, к его удивлению, это не дало. И все потому, что среди пленных, как выяснилось, был местный шейх, которого арабы хотели обменять на сдачу ими города. Д’Албукерки его освободил, а город, оставленный после этого племенным ополчением, захватил и разграбил. Пленных из числа молодых и крепких мужчин распорядился использовать в качестве гребцов на галерах. Многим пожилым людям, даже женщинам, повелел отрезать носы и уши – «поставить клеймо д’Албукерки», как говорили арабы Южной Аравии. Такое поведение португальцев не укладывалось в рамки обычаев и традиций войны, существовавших у народов и племен Аравии. Старики, женщины и дети издевательствам и надругательствам во время войн не подвергались. И потому зверства португальцев долгое время ассоциировались потом в землях Южной Аравии с христианством. Захватив Хор Факкан, проведя в нем три дня, пополнив запасы воды и продовольствия, и предав город огню, д’Албукерки выступил на Ормуз (сентябрь 1507 г.)