— Мы бы этого не сделали, — сказала Ханна.
— Вам нужно то, что у меня есть. Теперь все так поступают.
Лиам снова почувствовал на себе взгляд Ханны.
— Произошел сбой электричества. У вас ведь его тоже нет.
Старуха фыркнула.
— Откуда вы взялись? Вернулись с каникул в Ла-Ла Ленд?
Ханна напряглась.
— В некотором роде.
— Угу, — с подозрением произнесла женщина. — Не прикидывайтесь дурачками. Я только еще больше жажду вас убить. Или, может, сначала убью вашу собаку и заставлю вас смотреть.
— Нет! — воскликнула Ханна. — Пожалуйста. Он не сделал ничего плохого.
Женщина подошла ближе — теперь уже в пятнадцати футах. Ее ружье нацелено на Лиама.
Лиам напрягся и сжал руки в кулаки. Он хотел, чтобы она подошла еще на несколько шагов. Тогда Лиам сможет добраться до старухи прежде, чем та успеет выстрелить.
Его рефлексы быстрее. А тот, кто двигался первым, всегда имел преимущество. И той доли секунды обычно достаточно.
Ханна дрожала, но ее слова звучали ясно и твердо:
— Отпусти его. Делайте с нами что хотите, но оставьте его в покое.
— Эй, ну же, — запротестовал Лиам, стараясь, чтобы его голос звучал нейтрально и безобидно.
— Если я убью вас, то начну с пса. Он скорее перегрызет мне горло, чем позволит кому-то дотронуться до тебя, девочка. Это ясно, как божий день. — Руки старухи дрожали, и она поправила свою хватку на дробовике. — Было бы ужасно обидно убить такое прекрасное животное.
Лиама захлестнул адреналин. Он напряг мышцы, готовый броситься на старуху и убить. Много усилий не потребуется, чтобы сломать ее хрупкую шею.
Лиам уперся пяткой в снег и приготовился.
Ханна сделала маленький шаг вперед. Призрак двигался вместе с ней.
Она встала между Лиамом и старухой. Лиам потерял бы ту самую долю секунды, пытаясь ее обойти. Какого черта она творит?
Он хотел протянуть руку и схватить Ханну, но внезапное движение привлекло бы внимание старухи. Рычание Призрака эхом отдавалось в груди Лиама. Он поморщился.
— Вы любите собак, — сказала Ханна. — Я это вижу.
Дробовик дрогнул.
— Я не очень-то люблю людей, но к собакам всегда питала слабость. Возможно, единственная, что у меня осталась.
— Собаки всегда преданны. Обращайтесь с ними правильно, и они навсегда останутся лучшими друзьями, — сказала Ханна.
Старуха слегка опустила дуло, но палец все еще лежал на спусковом крючке. Она снова взглянула на собаку:
— Я знаю эту породу. По-моему, пиренейские ближе всего к королевской породе.
— Так и есть.
Старуха подвигала челюстью, словно что-то обдумывая:
— Не каждый может заслужить уважение такой собаки. Может, я и стара, но зрение у меня все еще хорошее. Как и разум. Не нужно быть слепой, чтобы увидеть, что пес тебя любит, девочка. И ты его.