Половина его лица все еще скрыта за Бри, я едва могу выстрелить. Едва ли. Я никогда хорошо не управлялся с пистолетом. Не так как Бри. И если я попаду в нее…
Я сгибаю локоть, направив тем самым пистолет в потолок.
— Черт, Грей!
— Вот хороший мальчик. Теперь опусти его на пол.
— Не делай этого, — говорит она. — Я прошу тебя, не делай.
Но что я должен делать? Что я могу сделать?
— Стреляй в него. Выстрели, — призывает она.
— Так громко, — Копия подносит нож к ее губам и заставляет ее замолчать. Она замолкает, но он продолжает давить, так что она начинает задыхаться. Нож проскальзывает в ее рот, и я вижу, что он вырастает как волдырь, прижимаясь ее щеке изнутри. Моя кровь холодеет при виде этого, а затем стынет в жилах от слов, изливающихся из Копии меня. Он сыплет угрозами, как будто они песни, которые он любит петь: что у Бри грязный рот… Что она использует его как оружие против него и ему следует отобрать его у нее. Что она собака, которой требуется намордник, но, возможно, безопаснее будет оставить ее без губ вообще.
Ее глаза впиваются в мои и она закатывает глаза. Такое впечатление, что она сейчас осуждает меня, критикует за мою нерешительность. Как будто у меня море вариантов, что делать. Здесь не может быть речи ни о какой-либо стрельбе, я не смогу выстрелить в Копию не задев ее.
Бри ставит ноги в широкую позицию и снова закатывает глаза. Показательное движение.
И я понимаю.
Бри собирается согнуться.
Прежде чем я успеваю образумить ее, она наступает Копии на ногу. Он стонет. Затем она наклоняется, ударяя его своими бедрами в живот, и перекидывает его через плечо. Он плюхается на пол, и моя пуля достает его. Дважды. Так что тут ошибки быть не может. Я хватаю оружие Бри и дважды выстреливаю в Копию. Он мертв. Ушел навсегда.
Но когда я оглядываюсь, я понимаю, что случилось что-то страшное.
Бри истекает кровью. Везде. Крови так много, что я не могу сказать, где заканчивается ее рот и начинается рана.
Я бросаюсь к ней, цепляясь за ее лицо. Его нож без проблем нашел себе дорогу. Когда она наклонилась, чтобы он потерял равновесие, она сделала это с ножом, прижатым изнутри к ее щеке, даже не смотря на то, что для этого движения потребовалось противостоять острому лезвию.
Уголок ее губ больше не заканчивается там, где должен быть.
Она не кричит от боли — пока, по крайней мере — но море крови выливается из ее рта, а она пытается ловить ее своими руками.
Я тяну ее подальше от окна и дальше по коридору. Медицинские аптечки в большом количестве находятся на уровень ниже, но создается такое впечатление, что проходит вечность, прежде я нахожу что-либо. Я выдергиваю аптечку из держателя и тащу Бри до ближайшего туалета. Я кидаю наши пистолеты в сумку, достаю бинты и прижимаю к ране.