— Ты же понимаешь, что я попрошу тебя раздеться и показать, как это выглядит?
Князь пожал плечами и не стал дожидаться просьбы.
Стилист молчал долго. Выражение его лица было очень хорошо известно князю. В юности ему доводилось именно с таким лицом говорить хорошим друзьям, что стихи не удались. Димитри наклонил голову и слегка улыбнулся:
— Правду, пожалуйста.
— Господи, какая лажа, — ответил Евгений.
— Понятно, — кивнул князь. — Какие есть предложения?
Стилист сделал сложный жест одновременно левым плечом и правой бровью.
— Экстренно можно взять из армейских запасов, даже форменное офицерское будет лучше. Твой размер там точно есть. А в перспективе — давай решать вопрос исходя из задач. Что ты хочешь от своей личной жизни?
— А какие есть варианты? — спросил Димитри, одеваясь.
— Я подготовлюсь к разговору и обсудим, — ответил Евгений.
По независящим от них обоих причинам, продолжение разговора отложилось довольно надолго. После торжеств, носящих на себе явный отпечаток траура, на Димитри упал большой и беспорядочный ворох хозяйственных вопросов, и помочь в сведении этого беспорядка в хотя бы какое-то подобие системы ему могли только графы, непосредственно отвечавшие за земли края. Асане пришлось очень плотно заниматься зачисткой фауны в Ломоносове, а Дейвин был не меньше нее занят зачинщиками беспорядков.
Альена да Айгит родила довольно рано, в шестнадцать по человеческому счету. Она была «отданным ребенком»: мать оставила ее отцу и ушла обратно к своим родителям, едва оправившись после родов. Альена с ней виделась несколько раз, но мать честно держала слово и не проявляла к Альене внимания больше допустимого. Отец, впрочем, ее тоже не баловал ни общением, ни заботой, поэтому интернат ей даже понравился. А вернувшись с кольцом мага из интерната, Альена быстро отселилась от отца на склон горы рядом со столицей и родила от смертного. Родила она потому, что ей очень хотелось кем-нибудь быть, а отец ей слишком часто говорил, что она пока никто — и до обучения, и во время, и после экзамена. Уехала юная магесса, однако, все-таки в дом, принадлежавший бабке ее матери, потому что купить дом на свои деньги не имела возможности: у нее еще не было рабочего контракта. Но родив, она стала матерью, и это было уже что-то. Потом, по прошествии времени, когда у нее был и свой дом, и четверо живых детей, все маги, она приехала к отцу только затем, чтобы сказать ему: «Да Айгит — это я. А ты кто? Все еще наемник у да Шайни или все-таки получил кольцо от старого маркиза?»
Но в начале этой истории Альена лежала в старом доме на постели прабабки, смотрела в закрытую ушедшим целителем дверь и чувствовала растерянность и страх. Она надеялась, что у нее родится девочка и что она будет похожей на отца — смертной, красивой и легкомысленной. Ей хотелось такую дочку, какой отец Альены никогда не позволял быть ей самой. Он считал, что раз она маг, ей не должно быть веселой и свободной, и пресекал это, как умел. Юной матери не повезло: ее ребенок оказался магом, как и она. И мальчиком. Она совершенно не знала, что делать с младенцем, тем более таким, который может умереть в течение года в любой день. В доме было еще одно существо женского пола, более опытное в таких вопросах. Это была сайни, звали ее Айя, у нее уже вырос один выводок щенят и подрастал второй. Будь Айя полюбезнее, а Альена — помягче нравом, судьба Дейвина сложилась бы иначе, но Айя любезной не была. Она сама пришла к родильнице и сказала: «Давай его сюда, пока он у тебя не умер». И это было совершенно лишним с ее стороны.