Евгений сел за стол снова, положил локти на столешницу, мрачно глянул на сааланца.
— Дэн, дело не в этом. Как именно вы ее вычислили и как ловили, вопрос пятый. И вообще, магия там, не магия… Ты понимаешь, как эта ситуация в таком случае выглядит для простых жителей края? Для меня?
— Нет, — вздохнул да Айгит. — Объясняй.
— Дэн, это выглядит как перестрелка вооруженных людей на рынке. — Ревский тряхнул головой и отложил вилку. — Нет, не на рынке, на пляже. Где все голые и никто не готов. Это… В общем, это сложно назвать честной игрой.
— Женька, среди вас магов больше, чем вы думаете, — примирительно сказал Дейвин и взял себе еще пару картофелин.
Ревский вздохнул.
— Знаешь, Дэн, нашей культуре и обществу эта твоя заявка совсем не комплимент.
— Почему?
— Я уже не могу сформулировать, ведь мы с тобой бутылку почти усидели, но точно могу тебе сказать, что свое на твое я бы не поменял. При всем моем к тебе уважении и, местами, восхищении твоими возможностями — не поменял бы. А, черт с ним со всем. Пошли кино смотреть. Про слугу, который нанялся к двум господам, и про то, что из этого вышло. Отдыхать так отдыхать, что я тебе мозг морщу, в самом деле.
* * *
…здесь особенно дорогими кажутся привычные нам вещи, оказавшиеся недоступными в этом мире. Даже сайни, какими бы примитивными и назойливыми они ни казались порой, оказываются очень ценной частью жизни, когда их нет рядом и их работу выполняют люди. В отличие от человеческих слуг, занятых простой и грязной работой, сайни не болтают о людях лишнего и не пытаются жить на два дома. Здесь слишком легко относятся к сплетням, злословию и даже предательству. К этому трудно привыкнуть. Местные без стеснения раздеваются, даже публично, донага, но души их остаются такими же закрытыми, как если бы тела были обернуты в два плаща. Я не буду тебе рассказывать об их оружии и манере ведения войны, это надо видеть, а лучше всего не видеть никогда.
Моя работа сейчас состоит по большинству из грязных дел, недостойных дворянина и воина, но на ней держится безопасность князя, его людей и всего края. Я пока не могу пригласить тебя приехать, как бы ни хотел. Надеюсь получить отпуск и побывать дома.
Из письма Дейвина да Айгита жене, август 2023 года.
* * *
Памятник Виталику на месте инцидента на Р-23 выглядел с дороги как обычный, просто очень большой, в половину человеческого роста, серый карельский валун, на котором выстрелами было выбито имя в привычном для друзей звучании — Витыч. Его клуб постарался от души. Но надо было сойти с дороги и зайти за надгробие, чтобы увидеть на валуне с тыльной стороны, дальней от дороги, гладкий, как зеркало, полированный срез, на котором был выгравирован портрет капитана байк-клуба, полное имя, даты рождения и смерти и еще две строчки: «Знать не можешь доли своей, может, крылья сложишь посреди степей». А ниже, почти у самых метелок поздней летней травы, в строчку было вписано одиннадцать детских имен: Саша, Надя, Костик, Верочка… — и два слова «спасибо навсегда». Имена Марина не дочитала: перехватило дыхание и защипало в глазах. Валентин положил ей руку на плечо, не говоря ни слова. Она продышалась, сглотнула колючий комок, вернула ему планшет с фотографиями и произнесла: