Маг вернулся в коридор, свернул за очередной угол и оказался в спальне. В ней не было ничего, кроме тщательно застеленной кровати и комода, так она была узка и мала, но на стенах висело множество фотографий. Алисе чем-то приглянулись изображения Земли и других планет этой системы, сделанные из космоса. Самый большой снимок Дейвин даже видел, это был восход голубой планеты, снятый с Луны. В следующую комнату хозяйка заходила редко. На видавшем виды кожаном диване лежал небрежно скомканный шерстяной вязаный плед зеленого цвета и раскрытая книга. Их довольно долго никто не трогал, и листы успели покрыться слоем пыли, принесенной городским ветром даже через закрытые окна. Дейвин подошел ближе и увидел, что половина страницы закрыта не закладкой, как он подумал, а каким-то списком, и эта книга была коллекционным изданием с рецептами блюд для праздничных и особых случаев. Он взял ее в руки и прочитал название, сдвинув лист со списком. «Индейка на День Благодарения», дальше шла история осеннего праздника заморской страны. Потом он перевел взгляд на лист и понял, что перед ним незаконченный список покупок. Последним Алиса, а ее почерк он узнал сразу, начала писать «вустерширский соус», но почему-то остановилась на первом слоге второго слова. Она планировала праздник? Здесь? В квартире, кухню которой нельзя показать даже самому тупому местному? Нет, невероятно. Да и книгу она забросила не перед арестом, а намного раньше. Едва ли не тогда, когда купить в крае половину из ее списка стало невозможно ни за какие деньги. Еще одна странность жилья этой девицы. Одна из.
Сюда придется вернуться, и не один раз. Сперва убрать все, что касается магии, а потом привести местных коллег. Наверняка они смогут что-то подсказать и увидеть неочевидное Дейвину. Хотя… Женька говорил об одежде и о том, как она выдает характер и историю жизни хозяина. Дейвин вернулся в холл и распахнул один из шкафов. Дверь противно скрипнула, ее то ли давно не смазывали, то ли не открывали. Дейвину бросилась в глаза светлая шубка искусственного меха с большим капюшоном, почему-то кончавшимся пушистой кисточкой. Рядом, на одной вешалке, болтались легкомысленные летние сарафанчики, судя по заломам на ткани, не покидавшие этот шкаф как минимум с прошлого года. А вот в платье, висевшем на соседних плечиках, можно было смело идти на прием к досточтимому: темно-зеленое, тяжелое, с воротником-стойкой и плиссированной юбкой, оно выглядело очень приличным и даже строгим. Увидев в нем Алису, даже достопочтенный Вейлин незамедлительно проникся бы к ней воспитательными чувствами и стал бы терпеливо объяснять Путь, списывая теракты и прочую активность на дурное воспитание и негодное окружение.