Полина пробежала глазами текст и хмыкнула:
— Вот сука, нашел-таки способ устроить склоку в Сопротивлении. Ничего, пока что это не смертельный удар. Но все-таки паровозы надо убивать, пока они еще чайники.
Марина улыбнулась.
— Вот этим сейчас и займемся. Ко мне в течение часа обещали подойти ее эти, «дети пепла». Им это награждение немного попортило боевой дух, и они жаждут обсудить. Ты-то что обо всем этом думаешь?
— Я ничего не думаю, я пятый год внимательно смотрю и запоминаю, — раздраженно сказала Полина. Этот вопрос она слышала не первый раз. — Тебе оценку специалиста или суждение? Это как ваш любимый вопрос про чужаков — что они такое, да как они думают… Ну, вижу я порядок реакций — и что? Что мы об их культуре знаем, кроме того, что они отмороженные уроды с идиотскими суевериями вместо извилин? Это все не имеет никакого практического смысла до тех пор, пока я не знаю, насколько в их культуре приемлемы те или иные реакции, те или иные выборы, пока я не знаю, какие действия и какие бездействия для них желательны и допустимы в каких обстоятельствах. Сама смотри, не бьется же. Меня ведь о ней спрашивали и в тот раз, и в этот. Зачем бы им это, если она их человек, а я ее последний раз пять лет назад живьем видела? Еще и отъезд ее… Такое впечатление, что мы с тобой собираем пазл на пятьдесят элементов, простенький — а он не собирается. Потому что на самом деле их тут два, каждый на двадцать пять частей.
Марина вздохнула.
— Да, Поленька. Они сперва ее взяли на вокзале, потом на осенней пресс-конференции вместо предъявления обвинения он объявил ее своим агентом, теперь, месяц спустя, наградил. Ты права, это еще не последний поганый сюрприз.
Через полчаса после официального начала комендантского часа ввалились детки из алисиного выводка, втроем, привычно устроились на подушках, и одна из девиц горько сказала:
— Марин-Викторовна, а что теперь делать-то? Мы петиции и обращения писали, а оно вот как.
— Леночка, — вздохнула Марина. — Это всего лишь политика. Ну представь, что насильник женится на жертве, чтобы вопрос с судебным преследованием закрыть. Даже не задаваясь вопросом добровольности согласия, фактически это ситуацию сильно меняет? Ну, медаль. Что она такое по сути? Кефирная пробка и не больше. А кроме того… Для начала, вспомни Гюго, «Девяносто третий год». Даже если он ее правда наградил… — увидев выражение лиц детишек, Марина чуть запнулась. — Детки, я говорила, что думать придется теперь головой? И книжки читать, а не только ролики ВКонтакте смотреть.
Детки согласно закивали.