— Я не знаю, как правильно сказать на сааланике.
— Говори на русском, если тебе будет проще.
Я и рассказала. Все равно никого из родни ни в городе, ни на Земле нет. За это меня не схватить, шевелиться надо было до объявления протектората.
Мои родители были инженерами из старой питерской интеллигенции, по которым очень больно ударили девяностые, однако даже в самые сложные времена меня воспитывали как «девочку нашего круга», с музыкальной школой, языками и театрами. Только время подправить, и все. Но все пошло не так. Когда я начала рассказывать про успешный бизнес отца, Димитри насмешливо сказал: «Да?» — и я улыбнулась, мол, поймал, сдаюсь. Да, я поздний ребенок, мне рано пришлось начать заботиться о стареющих родителях, а потом случился кризис две тысячи восьмого года… Этой версии я и держалась, просто не упоминая никакие даты без прямых вопросов. Но их не было.
— Скучаешь по родителям? — с сочувствием спросил Димитри. — Если судить по твоему рассказу, вы были близки. Теперь ты говоришь со мной. Они давно не имели о тебе известий и, наверное, беспокоятся. Может, ты хотела бы написать им? Сообщить, что жива? Я обещаю не причинять им вреда и не угрожать их жизнью тебе, я не воюю со стариками.
— Нет, спасибо, — вежливо ответила я. — Они знают, что я могу надолго пропасть и не волнуются обо мне.
Димитри кивнул и предложил тем же дружелюбным тоном:
— Расскажи о своей старшей сестре.
Я чуть было не ляпнула «какой сестре», но вовремя прикусила язык.
— Я маленькая была, я ее не помню, — пожала плечами.
— Вы родились в один день с разницей в тринадцать лет. Тебя назвали так же, как ее. Разве у вас так принято?
Я смотрела на наместника и понимала, что ответить мне нечего. Когда я меняла себе биографию, это казалось неважным и несущественным.
— Нет, но так получилось.
— Почему же? — Он отпил из кубка и продолжил смотреть на меня, чуть улыбаясь.
— Не знаю. Мама не рассказывала.
— И сестра не рассказывала? Как интересно, — будто задумчиво сказал он. — В одной семье — две Алисы. Одна родилась в тысяча девятьсот восемьдесят втором году, вторая — тринадцать лет спустя, день в день. В положенный срок обе пошли в школу, одну и ту же. Правда, одну Алису ее бывшие учителя и одноклассники вспомнили — а вот другую нет. Но это можно списать на очередную войну, в которую ввязалась Федерация… В тысяча девятьсот девяносто восьмом старшая Алиса пропадает, родители подают заявление на розыск, но девушка не находится, нет ни тела, ни следов. Пропала без вести, чтобы появиться в две тысячи первом и сразу поступить в Университет. Вторая Алиса поступает на тот же факультет в две тысячи одиннадцатом и тоже бросает его на третьем курсе. Почему?