(Гиммлер уходит следом за фюрером.)
_Кальтенбруннер_. Простите, Йодль, но нервы у всех на пределе.
_Йодль_. Э, пустое...
_Кальтенбруннер_. Слушайте, а если я достану тол?
_Йодль_. Вы верите в чудеса?
_Кальтенбруннер_. Теперь у нас все верят в чудеса.
_Йодль_. Меня все-таки исключите из списка.
_Кальтенбруннер_. Напрасно. Я помню, когда мы в Вене в тридцать четвертом году объявили голодовку в тюрьме, я на седьмой день явственно увидел чудо: на край моей койки сел пес. В зубах у него был кусок хлеба. Он отдал мне хлеб, и я съел его. А вскоре все кончилось, ворота тюрьмы распахнули солдаты, и меня на носилках вынесли из камеры, и люди бросали мне розы.
_Йодль_. Когда в чудеса начинают верить солдаты, тогда кампанию следует считать проигранной.
(Входят фюрер и Гиммлер.)
_Гитлер_. Я всегда считал ум Гиммлера наиболее рациональным и точным из всех великих умов, которыми провидение окружило меня!
_Гиммлер_. Кальтенбруннер, каковы запасы нашего долларового фонда?
_Кальтенбруннер_. Реального или тех бумаг, которые мы печатаем у себя?
_Гитлер_. Меня интересуют те доллары, которые вы печатаете у себя.
_Кальтенбруннер_. Долларовые запасы весьма невелики. У меня много фунтов стерлингов, опробированных нашими людьми в Лондонском банке.
_Гитлер_. Вы сможете на эти фунты закупить мне тол?
_Кальтенбруннер_. В Аргентине или Бразилии?
_Гитлер_. Это меня не волнует! Хоть у евреев в Америке!
_Кальтенбруннер_. Боюсь, что с американскими евреями будет нелегко договориться.
_Гитлер_. Я всегда верю людям, лишенным юмора!
_Кальтенбруннер_. Видимо, есть только один шанс: через Испанию или Португалию прощупать южноамериканские республики.
_Гиммлер_. Мы сможем доставить тол в Болгарию? Под их флагами?
_Кальтенбруннер_. Рейхсфюрер, вы подняли меня на смех, когда я говорил о Словакии и о договоре, существующем между нами. Я позволю себе высказать более серьезное опасение: Южная Америка - это не Словакия. Если там обнаружат мои фунты стерлингов, если разразится скандал, мы потеряем опорные базы друзей национал-социализма.
_Гиммлер_. У нас есть Геббельс. Он докажет как дважды два, что все это интриги экспансионистской Америки и Англии, которые мешают нам торговать. Пусть это вас меньше всего тревожит. Пусть ваши люди договорятся с торговцами Аргентины или Чили...
ЗВЕНО ЦЕПИ
Генерал Нойбут в личной жизни был человеком аскетичным. И это не был показной, истеричный аскетизм фюрера. Кадровый военный, человек в глубине души серьезно верующий, он хотел делить со своими солдатами хотя бы часть тех тягот, которые несла с собой война. Поэтому, приезжая в Краков, генерал останавливался не в специально содержавшемся правительственном особняке, а в офицерской гостинице, которая стояла на берегу реки, почти прямо против входа в старый замок польских королей.