26 июня 1953 года министр обороны Советского Союза Николай Булганин отдал приказ своим подчиненным — маршалу Жукову, генералам Батицкому, Москаленко и другим доверенным офицерам — арестовать Берию. Понятно, что доверить эту операцию сотрудникам госбезопасности, подчиненным Лаврентию Павловичу, было невозможно. Именно поэтому выбор пал на верных Хрущеву военных. По заранее обдуманному плану государственный преступник был схвачен непосредственно во время заседания Президиума ЦК в Кремле, где Хрущевым ему и было предъявлено обвинение во множестве преступлений. Как и ожидалось, военачальники справились со своей миссией блестяще. Выхватив у обомлевшего большевика портфель, где тот предположительно держал пистолет, они скрутили и вывели его в приемную. После чего закатали в ковер и тайком от чекистской охраны вывезли на заднем сиденье «ЗИСа» из Кремля.
Заговорщики предусмотрели все тонкости. Находящийся в дружеских отношениях с арестантом командующий войсками округа генерал Артемьев (кстати, бывший комдив чекистской дивизии им. Дзержинского) и почти все его заместители были спешно отправлены на учения. В их отсутствие командование округом возложили на генерала Москаленко, до этого возглавлявшего войска московской ПВО.
В ночь перед арестом к зданию штаба были подтянуты танки. Операция замышлялась куда как серьезно…
Видимо, к Берии отнеслись действительно не очень дружелюбно — малюсенький шестиметровый кабинет, в котором он провел шесть последних месяцев своей жизни, не внушает оптимизма. А если учесть, что в этой же комнатке при нем неотступно находилась и охрана, то вообще непонятно, как ему удавалось тут дышать. Тем более что нужду партийныйдеятель справлял прямо на месте, для чего было специально проделано отверстие в соседнее помещение.
Тюремщики настолько боялись, что Берия, не дай Бог, подаст знак кому-то из своих людей, и те отобьют заключенного, что на допросы и прогулки Лаврентия Павловича выводили лишь по вечерам.
Одна из немногих работающих и по сей день в штабе свидетельниц тех времен машинистка Екатерина Козлова вспоминает:
— За день до ареста мы вернулись с учений. Никто нас не предупреждал о том, что произойдет, и потому, когда наутро мы пришли на службу, были немало ошарашены. И снаружи у штаба, и внутри стояли танки. Все окна в здании были замазаны белой краской, до самой форточки, так что разглядеть сквозь них что-либо было невозможно. Ограничили вход на территорию, закрыв все ворота, кроме одних. Сначала мы жили в неведении. Зачем эта боевая готовность и секретность, для чего — не понятно. Но уже очень скоро начали ходить слухи о том, что в нашем бункере сидит сам Берия. Тем более их подтверждал и адъютант Батицкого Юферев, который приходил и рассказывал все последние новости.