Заставил он меня влезть и в историю Украины, она его интересовала прежде всего в связи с национальными движениями. Очень много вещей приносил тогда в дом о Бандере. У отца была такая идея, что лидеров оппозиционных СССР национальных движений надо привлечь к сотрудничеству. Он считал также, что республикам следует дать больше самостоятельности.
— Мы их душим, — говорил.
Был он и против массового уничтожения польской интеллигенции, которое случилось под Катынью. Это привело к первому столкновению отца с Иосифом Виссарионовичем. Сейчас в это никто не поверит, даже если показать документы. А они есть, и часть из них даже опубликована.
Но уже создан образ злодея, впечатан в сознание людей. На отца, действительно, нашли удобным списать грехи многих и многих. Была использована заготовка: бандиты из НКВД лили кровь, а благородная партия была не в силах этому помешать. Хотя я и не пытаюсь сделать из отца гуманиста. Среди коммунистов, точнее — среди большевиков, нет гуманистов и не было.
— Отец был коммунист или большевик?
— К сожалению, второе. Он не разделял многих большевистских идей, но основы, на которых строилось государство, считал верными.
— Когда шли жуткие репрессии — вы сами пишете, что каждая вторая семья в среде ваших друзей кого-то теряла — как он вам это объяснял?
— Говорил: в сложном деле не может быть простого ответа. Вот есть фашистская Германия, она что-то против нас предпринимает. А вдруг эти люди с немцами как-то связаны? Когда во время войны отцу поручили атомную проблему, и он поставил вопрос о его освобождении с должности министра внутренних дел, я впрямую спросил:
— Почему ты уходишь? Ты же можешь затормозить гнусность.
Он ответил:
— Ничего затормозить нельзя. Наша система может существовать только в драке. Ты, я смотрю, не читаешь классиков марксизма. А ты почитай.
И, за что я ему благодарен, организовал мне доступ в закрытые библиотеки. Так я ознакомился с теми произведениями Ленина, которые были недоступны.
Это было потрясение! Все эти письма, резолюции: «Расстрелять», «Перестрелять»… После отец сказал:
— Ты увидел начало. Партия стоит не на переубеждении несогласных, а на уничтожении.
— Как же можно в ней оставаться? — спросил я, совсем тогда еще молодой и наивный.
— А попробуй… Вот ты, мой сын, заявишь, что хочешь выйти из партии — что с тобой будет? Ни сват, ни брат не спасет. Вспомни, мама тоже не хотела…
Мама, действительно, долго не вступала в партию. Но ей позвонил Иосиф Виссарионович и отчитал:
— Вы, жена министра, демонстрируете свою нелояльность к советской власти?..