У Никиты Сергеевича было пятеро детей: Леонид и Юлия от первого брака, Рада, Сергей и Елена от второго. Леонида, Юлии и Елены сейчас уже нет в живых.
Сын Сергей, завершив первую часть «технической» карьеры в должности заместителя директора московского научно-производственного объединения «Электромаш», начал карьеру историка и политолога. Уже несколько лет по приглашению одного из старейших университетов США имени Брауна (в городе Провиденс, штат Род-Айленд) он работает в университетском Центре развития международной политики. Живет в США.
Дочь Рада после окончания в 1952 году факультета журналистики МГУ, всю жизнь работает заместителем главного редактора журнала «Наука и жизнь», в годы оттепели ставшего очень популярным. Много раз у нее была возможность возглавить журнал, тем более, что но Рада Никитична закончила еще и биофак МГУ, но — предпочла остаться вечным замом. Всегда держалась в тени, подчеркнуто скромно одевалась, в любом собрания людей старалась быть незаметной.
Мы договорились об интервью, и Рада Никитична сказала:
— Да, встретимся, после моего приезда.
— А можно узнать, куда Вы направляетесь?
— В Штаты.
Сказала тоном, каким сообщила бы о поездке в Подмосковье, на дачу. А между тем, как оказалось, ей предстояла не туристическая прогулка по Америке, а поездка на международную научную конференцию, посвященную 100-летию со дня рождения отца. На родине Хрущева юбилей едва заметили. Американцы же собирали историков из России, из США, также пригласили почти всех членов могучего когда-то хрущевского клана.
О таком событии — бесцветным, скучным голосом?! Что в этой годами выработанной интонации? Деликатность интеллигентного человека? Осторожность? Давление той неведомой нам части жизни Хрущева, которая огромным вопросительным знаком нависает и над жизнью его детей?
Многое хотелось узнать у Рады Никитичны. Но первый вопрос все же о том великом в жизни Хрущева дне.
— Что Вы сказали отцу в день доклада на ХХ съезде? Поздравили? Поцеловали?
— Начнем с того, что именно этого дня я не помню. Доклад на съезде был закрытый, и я, как все советские люди, узнала о нем позже, когда нам его читали на партийном собрании. Это был шок.
— И Никита Сергеевич не обмолвился дома ни словом? И Нина Петровна о докладе не знала?
— Думаю, ей он мог потом доклад принести, но — не знаю.
— Доклад задевал многих соратников отца, и они, как потом выяснилось, этого не простили. Вы ощущали их неприязнь на себе?
— Кто-то, конечно, крепко обиделся, но меня это как-то не коснулось. Отец говорил, что сын и жена Берии даже написали после его расстрела письмо, в котором признавали, что да, он заслужил такой конец. Сейчас Серго Берия (о котором отец, кстати, всегда отзывался очень хорошо, уважал его как профессионала в своем деле) говорит, будто такого письма не было. Серго очень обижен. Но я не могу осуждать его — он сын своего отца, и его поведение совершенно естественно. Впрочем, я всегда намеренно держалась от всего этого в стороне, старалась свести до минимума связь с миром политики. Хотя далеко не всегда это удавалось.