Юлия Джугашвили возмутилась и написала Екатерине Фурцевой, в то время члену ЦК КПСС. Насколько помнит Галина, письменного ответа не пришло, но как-то дали понять, что попытку можно повторить. В следующем, 1958 году, ее зачислили на филфак.
Галина Джугашвили избежала участи врага народа, но не было в ее взрослые годы и дня, когда бы жизнь дала забыть, какого дедушку послала ей судьба.
По окончании в 1962 году университета она преподавала французский и мечтала переводить художественную литературу. Но здесь все «ниши» были заняты переводчиками-профессионалами. Ей, носящей фамилию Джугашвили, тем более трудно было найти работу по желанию. Кто-то из друзей посоветовал обратить внимание на алжирскую франкоязычную литературу. Это оказалось настолько интересным, что Галина впоследствии даже защитила диссертацию на тему «Алжирский современный роман».
А параллельно начал развиваться настоящий роман, тоже алжирский, и тоже современный. Она полюбила алжирского аспиранта, выпускника университета им. Лумумбы. В те годы в Москве уже появились иностранные студенты. Любовь вспыхивала, как и на любой широте и долготе Земли, не считаясь с гражданством влюбленных. Сколько драм, трагедий случалось из-за невозможности заключить брак с иностранцем! О, насчет этого в СССР было очень строго — вплоть до 80-х годов, когда рухнул, наконец, «железный занавес».
Семь лет Галина пыталась добиться невозможного: официального брака с мужем. Временами впадала в истерику:
— Живу, как крепостная девка!
Тетя Роза, сестра матери, удивлялась:
— Никогда не думала, что ты такая мещанка. Зачем тебе штамп в паспорте?
Наконец, через кого-то из знакомых удалось передать документы Юрию Андропову, тогда председателю КГБ. И появилась желанная резолюция: «Разрешить». Так что, если кто и благословил этот брак официально, то это был главный кагебист СССР.
Галина тетка, Светлана Аллилуева, спасаясь от ужаса, вошедшего в ее жизнь с разоблачением преступлений отца, выбрала в качестве спасения эмиграцию. Галин брак — тоже своего рода эмиграция. Мужу — алжирцу, человеку со стороны — было безразлично, чью фамилию носит жена. Это «безразличие» надежно защищало Галину от мира, ставшего вдруг враждебным к ней. Но такой союз имеет неустранимый изъян — только «свой» человек, соотечественник, мог понять всю мучительность проблем, свалившихся на внучку Сталина в связи с ее принадлежностью к семье тирана.
Правда, Галина старалась на этом не «зацикливаться». Она была слишком юной, когда начались разоблачения, слишком любила Деда и совершенно не склонна к рефлексии. К тому же в ее жизнь вошло обстоятельство, сделавшее для нее безразличным все остальное. Когда ее сыну, Селиму, исполнилось три года, стало ясно, что он глухой. Врачи сказали — с рождения. Немногим раньше выяснилось и другое печальное обстоятельство — у мальчика очень слабое зрение.