Запоздалый дневник (Узикова) - страница 13
Несколько слов о том, где и сколько учились родители
Отец ходил в школу одну зиму. Здание школы до революции было церковью — приходской школой с трехклассным образованием. В советское время — это первое здание вначале начальной школы, потом семилетней, потом средней.
Отец, естественно, мог как-то писать, читать, считать. Жизнь добавляла опыта. Мама вообще не училась. Научилась писать, видимо, в группах ликвидации неграмотности. Писать, читать все-таки могла, сама писала письма нам.
В кино ни отец, ни мама не ходили. Мама, принципиально говоря, что там бегают бесенята и все неправда, безбожно.
Бабушка Степанида тоже не училась, но обладала отличной памятью. У нее квартировала учительница еще церковно-приходской школы в Бобино. Видимо, учительница рассказывала историю России в домашних беседах, и бабушка знала всех царей и их родственников. Потом рассказывала своим дочерям. А Библию она знала от священника, хотя сама читать ничего не умела.
23 ЯНВАРЯ 2011 ГОДА
Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.
Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось…
Андрей Дементьев
Теперь попробую восстановить отдельные эпизоды, детали из очень далекого детства, даже еще довоенного, то есть в возрасте с 4—4,5 лет начиная.
Зима 1939—40 года. Мне пятый год. Поездка к бабушке в Бобино. Едем на санях. Впереди тятя правит лошадью, мама с Валей на руках. Я сижу спиной к лошади. Ночь яркая, вся в звездах. Я громко читаю (говорю) стишок «Синее море, белый пароход. Сяду-поеду на Дальний Восток». Не знаю, меня учили этому стиху, или Таня, уже ученица, учила вслух его, и я выучила. Эта звездная ночь, езда по лесной дороге так воодушевили меня, что я стала кричать стих о море. Детский восторг перед красотой! Это помню!
Еще один эпизод довоенный.
В колхозе были ясли в летнее время для детей колхозников. Располагались они в доме у Коробкиных. Родители не работали в колхозе (как я потом уже взрослой узнала, что мама ушла работать уборщицей в школу, где отец работал завхозом). И меня в ясли не взяли. В какой-то летний день я забежала к своим подружкам в ясли в обед. Их кормили манной кашей. Дали и мне тарелку. Каша была такая вкусная, что я до сих пор помню ее вкус и всегда любила манную кашу. Скорее всего у нас дома кашу не варили. Я даже помню, где я сидела. Был длинный стол и лавки вдоль стола, где все ребятишки и сидели за обедом.