Мы подъезжаем к Торжку. Нас встречают предупреждённые заранее телеграммой тётя Надя и Никодим Арсеньевич с тележкой для багажа.
Деринги жили недалеко от станции, на Пролетарской улице. Дом скрыт за забором. Открываем калитку в воротах и входим в просторный двор, поросший травой. Деревянный одноэтажный дом расположен в глубине двора против ворот. Он старый, но ещё крепкий и просторный. Но самое интересное — позади дома. Там находится старый запущенный сад с прудом, заросшим ряской. В нём живут лягушки и другая живность. В этом саду мы с Вовкой обычно и проводили время за разными играми и разговорами. Разговоры были одним из наших любимых занятий. Иногда к нам присоединялся Сергей. Он был всего года на два старше нас. Мы с Вовкой были тогда учениками младших классов. Жоржику (так в семье звали Георгия) и Толе общаться с нами, малышами, было не интересно.
Обычно мы жили у тёти Нади несколько дней, пока за нами не приезжал дедушка Никанор, папин отец. Он отвозил нас с мамой на хутор на телеге, запряженной лошадью. В телеге было много сена, чтобы нам было мягче ехать. «Но, милая!» — говорил дедушка Никанор лошади. При этом он особым образом чмокал губами и дергал вожжи. Лошадь трогалась с места.
Я тоже пытался чмокать губами, как дедушка, и иногда у меня это получалось. До сих пор сохранилась в памяти картина: я сижу в телеге на свежем ароматном сене, передо мной мерно двигаются задние ноги лошади. Периодически лошадь приподнимает хвост и какает на ходу. Меня удивляла эта способность лошади. Когда надоедало сидеть, я соскакивал с телеги и шел рядом.
Иногда, когда папа с мамой ездили отдыхать в Сочи или Кисловодск, меня оставляли у тёти Нади на всё время папиного отпуска. Я с удовольствием жил у тёти Нади. У ребят была гитара, две балалайки и мандолина. Все они играли на этих инструментах ансамблем и в одиночку. Научили играть и меня. Это было началом моего приобщения к музыке. Исполняли народную музыку: «Ах вы сени мои сени», «Коробочку» на слова Некрасова, а также разные польки и вальсы. Ходили купаться на Тверцу. Это место изображено на снимке под названием «Вид с моста». Сюда спускается с крутого берега Водопойная улица. Здесь я впервые поплыл, то есть оттолкнувшись ногами и отчаянно гребя руками «по-собачьи», перемещался, не касаясь дна, несколько метров по течению.
«Пойдём к Станчицам на Водопойную», — предлагал кто-нибудь. На Водопойной улице в доме №4 жили дядя Афанасий с женой Клавдией Михайловной и их сыном Витей. Старшие дети — Фёдор и Борис, жили где-то отдельно от родителей. У Вити был костный туберкулёз. Была поражена бедренная кость. Болезнь прогрессировала. Он не мог вставать с постели. Мы с Вовкой приносили с собой конфеты и разные настольные игры. Не-редко к нам присоединялся Сергей. Мы развлекали Витю, как могли. У дяди Афанасия был граммофон с огромной красивой трубой и много пластинок. Мы с большим удовольствием слушали музыку. Граммофоны бы-ли далеко не в каждой семье. На фотографии 1928 года можно видеть Витю, Сергея и меня. На ноге у Вити повязка. Ему было в то время пять лет, и он ещё мог ходить. Витя умер в возрасте десяти лет в 1933 году.