Я был «советским человеком». За меня решали, имею ли я право на установку квартирного телефона, сколько квадратных метров жилплощади мне положено иметь, какие книги мне читать, какое радио слушать, за кого голосовать на выборах. Получив бюллетень с одной единственной фамилией кандидата, я демонстративно, как и другие люди, проходил мимо кабинки для тайного голосования. Если бы я зашёл в неё, могли подумать, что я вычеркнул кандидата, а это было опасно. Чувство страха не покидало советских людей со сталинских времён.
Это было унизительное существование. Я сознавал это умом, но не страдал, а жил в радости, занимаясь любимыми делами. Те, кто страдали, становились диссидентами, сидели в тюрьмах или в психушках.
Почему я не страдал? В политическом плане это можно назвать конформизмом. В психологическом плане — способностью здоровой психики не концентрировать внимание на плохом, как бы не замечать его, если ты не можешь изменить ситуацию.
Зато теперь, когда моё положение изменилось, я испытывал чувство подъёма, хотелось сделать для людей что-то хорошее.
Жизнь стала очень интересной. Я оказался вблизи людей, уже тогда «делавших историю», или позднее занявших высокие государственные посты. До сих пор помню импозантную фигуру Анатолия Александровича Собчака в костюме невероятного жёлто-зелёного цвета, стоявшего в коридоре Мариинского дворца в окружении депутатов. Мы задавали ему вопросы, на интересующие нас темы, а он охотно отвечал на них.
У меня была возможность не только «глазеть» на людей, стоявших выше меня на служебной лестнице, но и участвовать вместе с ними в обсуждении различных вопросов и даже быть их оппонентом.
Однажды Сытин взял меня на совещании председателей районных советов (был такой неформальный орган), потому что в тот день на нём обсуждалась работа правоохранительных органов. На совещание был приглашён начальник управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Виктор Васильевич Черкесов. ФСБ — это Федеральная служба безопасности, бывший КГБ. Раньше меня и до порога его кабинета не допустили бы. А теперь он сидел как раз против меня за длинным столом заседаний.
Речь зашла о расплодившихся жульнических акционерных обществах и компаниях, которые выманивали деньги у простодушных советских людей. Телевизионная реклама убеждала их, что купив акции какого-нибудь «Амариса», «Хопра» или «Олби-Дипломата» можно через полгода стать миллионером. Выстраивались длиннейшие очереди граждан, спешивших отдать свои сбережения обманщикам. Они привыкли верить телевидению. Вера укреплялась ещё и тем, что порядок в местах продажи поддерживался милицией. Раз милиция — значит с ведома государства, а государство не позволит обманывать, — рассуждали люди. Самое печальное, что в очередях стояла беднейшая, самая незащищённая часть населения: преимущественно пожилые люди. Появилась категория граждан, именуемая «обманутыми вкладчиками».