На какой-то момент моя Страна грез показалась мне слишком далекой и почти недостижимой. Были моменты, когда я спрашивал себя, что заставило меня поступить так глупо и выбросить на ветер целое состояние, чтобы защитить тех, кто, скорее всего, даже не знал о том, что я приношу себя в жертву ради них.
Когда-нибудь я точно подсчитаю общий итог того, чему я научился после всех крупных неприятностей и разных этапов своей жизни, но сначала позвольте мне рассказать о последней из этих неудач. Для этого я должен вернуться к тому памятному дню – 11 ноября 1918 года. Как вы помните, это был День перемирия после Первой мировой войны. Как и большинство моих соотечественников, я встретил это известие с искренней радостью и большим энтузиазмом.
В тот момент я был практически на мели, так как война разрушила мой бизнес, а я безуспешно пытался восстановить его; но я был счастлив, что бессмысленное кровопролитие наконец окончено и здравый смысл вновь возобладал над человечеством. Война уничтожила мою школу, которая подняла мой доход до пятнадцати тысяч долларов в год, а многие студенты были призваны на фронт. В итоге я посчитал своим долгом помочь своей родине в тяжелую минуту. В тот момент я находился от моей Страны грез так же далеко, как в тот памятный день, когда я смотрел в устье штольни угольной шахты, где я трудился, и вспоминал ободряющие слова, которые один пожилой джентльмен сказал мне накануне, но решил, что между моим нынешним положением и достижением всех моих планов зияла огромная пропасть.
Но я был снова счастлив! Моим сознанием овладела новая идея, заставившая меня спросить себя, не искал ли я совсем другого богатства в моей Стране грез. Я сел за пишущую машинку, не имея в голове каких-то определенных мыслей. К моему удивлению, мои руки запорхали над клавиатурой, выводя настоящую симфонию. Никогда до этого у меня не получалось писать так быстро и легко. Я не думал о том, что́ именно я сочиняю – я просто писал и писал не переставая.
Когда я закончил, у меня в руках оказалось пять страниц текста, и насколько я смог понять, он был лишен какой-то определенной темы. В итоге эти записи стали материалом для моего первого журнала «Золотое правило Наполеона Хилла». Я отнес этот текст одному издателю и прочитал его ему. Еще до того, как я закончил чтение, он пообещал мне профинансировать мой журнал. Во всем этом присутствовал некий драматичный момент, как будто то желание, которое дремало в моем сознании почти двадцать лет, вдруг начало проявлять себя. Это была та же самая идея, которая зрела у меня в голове, когда я высказал мысль, заставившую того старика положить руку мне на плечо и озвучить то судьбоносное напутствие двадцать лет назад. Тогда я просто осмелился утверждать, что Золотое правило должно стать руководящим принципом во всех человеческих взаимоотношениях.