— Да чёрт её разберёт, — проворчал Бланк, разглядывая восковой кружочек. — Вроде, королевская, да только… дай мне образец, я из деревяшки точно такую же вырежу, не отличишь. А подпись…
Я тоже слышал, что королевская подпись всегда напитывается магией, а потому её легко проверить на подлинность, вот только делает это обычно маг.
— Если её спалить, — объяснил Бланк, — то подпись короля сгорит последней, причём ярко-синим пламенем. Магию наш друг мог подделать, мы его никак не раскусим, а вот для этого требуются специальные алхимические чернила.
Он поднёс уголок письма к пламени светильника. Бумага, успевшая отсыреть, вспыхнула неохотно, мы снова прикололи листок к столу и внимательно смотрели, как пламя пожирает текст. Подпись сгорела даже раньше и никакого синего пламени мы не увидели. Вывод был однозначным. Липа.
— Что будем делать? — спросил я у всех.
— То же, что и делали, — ответил Бланк, снова закашлявшись. — Сумасшедших мы заперли. Комендант скоро проспится, пусть тогда приказывает.
— Люди теперь боятся идти в рейды, — сказал Дэн.
— Плевать на рейды, — ответил я раздражённо. — Что изменится, если мы не пойдём? Горцы нападут. Так мы в походе перебили всех окрестных воинов, там больше и нападать некому. Баллантайны точно не нападут. Путь один человек прошёл через горы, но армию так не перетащить. А даже если и перетащат, то что нам с того, сядем в осаду, крепость не так легко взять, подадим сигнал, если, конечно, кто-то его увидит.
— Так и поступим, — согласился Бланк. — Обойдёмся караулами на стенах. Комендант уже неделю из кабинета не выходит, а если выйдет и начнёт интересоваться, отправим группу, отойдут на пару миль, побудут там, а потом вернутся. Этого хватит.
— До смены меньше двух месяцев, — с тоской сказал Хорес. — Только бы дожить. Уверен, что, когда мы спустимся на равнину, вся эта чертовщина от нас отстанет.
Учебка наша закончилась, заняв в общей сложности три с половиной месяца. Вообще, насколько я знал, в случае необходимости солдата можно было подготовить за пару недель, когда время поджимало, так и поступали, но теперь, пользуясь тем, что большие господа временно оставили свои разборки и жили мирно, нас обучили на совесть. Теперь каждый новобранец, будь он даже совсем тупым, все команды знал наизусть, выполнял их мгновенно и не задумываясь. Пехотный строй был живым организмом с мгновенной реакцией, никто уже не сбивался с ноги, мы умели поворачивать на ходу, менять направление движения, встречать кавалерию, биться против такого же строя. Отдельно нас обучали заполнять строй при потерях, огнестрела здесь нет, все потери в рядах подразумеваются от арбалетов и магии. Порой падал по команде целый ряд, или два, строй смыкался и шёл дальше, стараясь не растоптать «убитых». Действительно ли ожидались такие потери, или нас просто готовили к худшему, оставалось пока неизвестным. К концу занятия из баталии численностью в четыре сотни оставался только компактный прямоугольник в сорок человек, который, тем не менее, мог продолжать действовать.